Лесса Каури — об авторе

Раздел не сохранился. Думаю, найди я немного больше времени для общения на СИ, мой писательский прогресс был бы налицо еще тогда :). Но, к сожалению, жизнь расставляет приоритеты. Кто-то бросает творчество насовсем и сразу находит время на семью, друзей, путешествия. Кто-то не понимает, как можно жить, не придумывая миры.
Писательство – это вторая, теневая и постоянная жизнь автора. Она происходит параллельно с обычной, иногда даже не отрываясь от нее. Чистишь, например, картошку, и вдруг – бац! – в голове возникает сцена. И начинает раскручиваться кинолента сюжета, сама по себе, без твоего, прости господи, авторского участия. И тогда текст пишется быстро и… грязно. Читаешь потом, и за голову хватаешься, экий бред, матушка, как же ты так с окончаниями и предлогами? А сама перечитываешь – и захватывает! Забываешь об окончаниях и предлогах, и на волнах опьяневшего от собственного могущества вдохновения несешься дальше. Про вычитку потом и говорить не буду, ибо только матом.
А бывает по-другому. Пишешь, пишешь, - бац! – тупик! Куда двигаться – непонятно. Иногда даже план есть, а непонятно! Стоит такой внутренний цензор и не пущает. И ведь не прибьешь собаку, ибо виртуальна есмь. И ходишь кругами по комнате, в офисе рычишь на сотрудников, мужу говоришь, мол, яйца не того цвета купил… И думаешь, думаешь, думаешь. По моему опыту, решение приходит именно в тот момент, когда силы думать кончаются. И тогда снова опьяневшее вдохновение и далее со всеми остановками до правки.
В общем, бывает по-разному. Раньше многие сюжеты приходили ко мне во снах, сейчас – только при зрелом размышлении, в здравом уме и доброй памяти. Любимых вами Золушек я начала писать как рассказ на какой-то конкурс. То ли на Призрачных Мирах было объявление, то ли на Фанбуке. Предполагалось все, что в романе, но в укороченном варианте. В результате оно написалось на роман, и понеслось дальше (на волнах опьяневшего вдохновения, помним, да?). Обращение «матушка» пришло на ум сразу и как-то «легло» на сюжет, а вот над именем я раздумывала. Очень мне хотелось такого средневекового, но в голову лез постоянно какой-то Румпельшпитцен (этот наглый товарищ где-то все-таки у меня в Золушках засветился!). От Румпельшпитцена рукой подать до Брунгильды, это ясно даже и ежу. Так и появилась на свет Матушка Бруни (вы помните, что она свое полное имя терпеть не может?). Золушки писались очень ровно и спокойно, я полностью ощущала осенне-зимний Вишенрог, словно сама там жила. Наверное, поэтому книга получилась такой атмосферной. Но к концу книги я от размеренности устала. Мне хотелось действия, действия и еще раз действия. Хотелось этак легко наваять про приключения молоденькой волшебницы, сбежавшей от старого жениха. Что я наваяла, вы все знаете (тех самых «Ласурских хорьков», которые в ноябре выходят под названием «Золушка вне закона»). Над сценами с Дробушем и Кипишем ухахатывалась, когда писала, иногда распугивая ржачем своих собак и котов. Идея вернуться в Хорьках во времени (по отношению к событиям первых Золушек) мне и до сих пор нравится. Думаю, в шестой книге «Ласурские призраки» я к ней опять вернусь. Тяжелее всего в эмоциональном плане мне далась третья книга - «Золушки нашего Двора». Она и до сих пор у меня самая любимая, и я считаю ее лучшей в серии, во всяком случае, пока. У большинства из нас есть негативный опыт каких-то близких отношений, у меня он тоже есть, и часть его была вложена в третью книгу. Я буквально пропустила ее через себя, надеюсь, она получилась достаточно пронзительной, чтобы это ощущалось. Четвертая и пятая книги существовали в моей жизни, как что-то обязательное. Ну, вроде того: «встал, умылся, почистил зубы, выпил чаю, пописал Сказки Тикрейской земли». Честно говоря, не знаю, как буду себя чувствовать, когда закончу эту серию. Наверное, опустошенной или потерявшей смысл в жизни (на какое-то время, конечно). В любом случае, без поддержки читателей мне столько книг в такой короткий срок было не вытянуть. Огромная благодарность вам за это!

Ваша Лесса Каури