Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
15. Писатель
Нейт ахнул.
Он зажмурился, закрываясь от внезапного света рукой.
Фигура, тощий человек со всклокоченной бородой, исчезла.
Нейт учащенно дышал. Как собака, которой больно. Судорожные порывистые вдохи и выдохи заполняли мир, раздвигая пустоту.
И тут раздался голос:
– Привет, дружище! С тобой все в порядке?
С той стороны, где прозвучал голос, появилась тень – еще один человек, мужчина, хотя как не тот тощий незнакомец, а средний во всех отношениях: среднего роста, среднего телосложения и так далее. Голос был радостным и добродушным – тон друга, с которым давно не виделся.
– Я… – Нейт посмотрел на свою руку, заканчивающуюся пистолетом, и уронил ее, осознав, что целился в новую тень. – У меня все хорошо, спасибо.
Незнакомец подошел ближе. Он был в годах: лет шестидесяти. Лица Нейт разглядеть не мог, учитывая яркий свет у него за спиной, – не луна, а фонарь на стене дома. Нейта озарило откровение.
Он оказался у дома своего соседа, так?
Ох-хох…
Должно быть, мужчина пришел к тому же заключению.
– Ты ведь поселился рядом, да? Я так понимаю, мы соседи.
– Я… – Нейт поморщился, красный от стыда. – Совершенно верно.
Смущение сменилось тревогой. Нейт не хотел лишиться работы, а то обстоятельство, что он среди ночи забрел во двор к соседу с заряженным пистолетом… не лучший способ убедить местные власти в своей психической уравновешенности.
Однако незнакомец сказал, махнув на свой дом:
– Не хочешь зайти в гости? Я – сова, засиживаюсь допоздна. Буду рад предложить что-нибудь выпить, если составишь компанию.
– Мне бы не хотелось вас беспокоить…
– Дружище, я бы сказал, что мы уже прошли этот этап, – рассмеялся сосед.
– Пожалуй. С радостью. Но только ненадолго.
– Вот и отлично! – Мужчина хлопнул в ладоши. – В таком случае пошли!
Дом оказался в виде треугольной призмы. Открытая веранда сзади, балкон над входом. Внутри было просторно – даже чересчур, настолько просторно, что создавалось впечатление заброшенности. Куда ни кинь взгляд, повсюду дерево – деревянные полы, деревянные балки перекрытий, колоды вместо столов, деревья снаружи. В целом получалось что-то среднее между минималистским модернизмом и шале на горнолыжном курорте. Единственным примечательным моментом были два высоких книжных шкафа у дальней стены – не из тех, которые служат чисто для украшения, нет. Шкафы были заполнены книгами, засунутыми без какого-либо порядка, потрепанными, зачитанными. Любимыми.
Схватив табурет, хозяин дома пододвинул его Нейту, а сам подошел к стойке.
– Что будешь? О черт, меня зовут Джед, кстати; Джед Хомаки. Выбирай отраву по вкусу, как говорится, – есть вино и пиво, сидр и настойки, и, разумеется, полная палитра чего покрепче. Если любишь виски, можем совершить экскурсию по Шотландии…
– Да, конечно, это будет просто замечательно. А я, кстати, Нейт Грейвз.
– Грейвз – гм… Сын Карла?
Нейт замялся:
– Да.
– Сочувствую твоей утрате, – сказал сосед. Затем тихо добавил: – Твой отец, позволь сказать, был той еще задницей.
Нейт взорвался непрошеным хохотом.
– Тут я полностью с вами согласен, мистер Хомаки!
– Джед – зови меня просто Джед, договорились?
Нейт наконец смог хорошенько рассмотреть Джеда Хомаки – его добродушный голос полностью соответствовал внешности; естественно, он был похож на чьего-то доброго дядюшку – а то и на саму идею доброго дядюшки. У него была широкая улыбка, а взъерошенные брови напоминали экзотических гусениц, однако темные глаза внимательно изучали все вокруг – критически разбирали мир со скрупулезностью гроссмейстера.
Хозяин поставил на стойку бутылку. Двенадцатилетний «Балвени».
Затем два стакана – стук, стук. Плеснул в них виски на два пальца.
Нейт смущенно посмотрел на пистолет в руке.
– Э…
Джед шутливо поднял руки вверх.
– Не стреляйте! – Прыснув, он махнул рукой. – Ничего страшного, положи на стойку.
Нейт извлек из патронника досланный патрон, затем вытащил магазин и положил на стол перед собой. Одинокий патрон он поставил на донышко гильзы, подобно маленькому золотистому часовому.
Подмигнув и кивнув, Джед поднял стакан.
– Различных тостов и здравниц много, – сказал он, – но мой любимый вот этот: «Nie mój cyrk, nie moje małpy».
Нейт недоуменно пожал плечами, и Джед перевел, пародируя польский акцент:
– Не мой цирк, не мои обезьяны.
Они чокнулись и выпили.
Теплая карамель наполнила Нейта жаром только что вынутого из духовки яблочного пирога.
– Это что-то! – с восхищением произнес он.
– Из долины Спейсайд. Прелесть. Просто прелесть. Как сливочное масло к оладьям.
– Ну, Джед, спасибо, что угостил.
– С удовольствием, Нейт.
Какое-то время они сидели молча. Наконец Нейт сказал:
– Насчет пистолета…
– Да ладно! Не хочешь объяснять – не надо. Я из тех, кто не лезет людям в душу.
– Полагаю, ты имеешь право знать. Если честно, я подумывал о том, чтобы солгать… сказать, что это был… не знаю, медведь или кто там еще.
Кивнув, Джед отпил еще глоток виски и облизнул губы.
– Медведи сюда заглядывают – правда, очень редко. И койоты.
– Верно. Но все дело в том… мне показалось, я кого-то увидел.
– Выкладывай!
– У себя во дворе. Фигуру, человека… он просто там стоял.
Джед полузаговорщически подался вперед.
– Гм… А вот это уже тревожно.
– Поэтому я схватил пистолет и побежал за ним.
– Разумно. Я поступил бы точно так же – ну, если б не был конченым демократом. И не то чтобы у меня какие-то проблемы с принципом свободного владения оружием, дружище, вовсе нет! Просто сомневаюсь в том, что смогу. Прицелиться. Нажать на спусковой крючок. От одной этой мысли у меня леденеет кровь. Я человек миролюбивый, воспитан квакером, хотя уже давно отошел от веры.
Нейт вздохнул:
– Если честно, я не конченый демократ, но в восьми случаях из десяти голосую за демократов. И меньше всего на свете мне нужно оружие само по себе. Однако я обучен обращению с ним – служил в городе в органах.
– Ты имеешь в виду в полиции?
– Точно.
Улыбка Джеда стала еще шире. Он снова наполнил свой стакан виски и щедро плеснул Нейту.
– В таком случае позволь поблагодарить тебя за службу. «Синие жизни тоже важны» и все такое.
– Спасибо, но все-таки выходит, у человека с улицы больше оснований бояться нас, чем у нас – бояться его. – Нейт поймал себя на том, что немного расслабился, стряхнул с себя ярмо стресса. Было в Джеде что-то приветливое, дружелюбное – словно он был губкой, которая впитывала все плохое, узнавая о тебе всю правду. – Насколько хорошо ты знал моего отца?
– Не очень хорошо. Мы «пересекались», как это бывает с соседями. Участки у нас обоих обширные, как тебе известно, так что особых причин для тесного общения не было, но Карл время от времени жаловался – у меня есть коптильня, и я копчу мясо, что ему не нравилось. Иногда включаю музыку и выношу колонки на улицу – нет, все чинно, никакого тяжелого рока или оглушительного рэпа, но это также выводило его из себя. – Подавшись вперед, Джед уставился на кончик собственного носа, словно собираясь поведать государственную тайну. – У меня такое ощущение, что Карл не был счастливым человеком.
– Сказать про него «несчастный» слишком мягко. Я бы употребил слово «жалкий». И добавил бы: «козел».
– И все же, еще раз прими мои соболезнования.
– Я не переживаю. Даже, наоборот, рад, что его больше нет.
Джед отвернулся в сторону – и его строгое, торжественное лицо расплылось в веселой ухмылке.
– Я отношусь совершенно так же к своему собственному отцу. Настоящий ублюдок. Злее разъяренной гремучей змеи. – Хмыкнув, он какое-то время сидел, уставившись в пустоту. – Давай поговорим о чем-нибудь хорошем. О ком-нибудь хорошем.
– Выпьем за это! – предложил Нейт.
Они снова чокнулись.
– Ты когда-нибудь… – начал было Нейт, однако слова умерли у него в горле.
– Что?
– Да глупость какая-то.
– Нет-нет, пожалуйста! Выкладывай.
– Ты здесь никого не видел? Я имею в виду людей? В лесу?
– Люди в лесу – о, конечно, конечно. Обычно в охотничий сезон. Как-то раз я наткнулся на одного чудика, шастающего по лесу. Шел снег, а он был в зимнем камуфляже – как герой «Полярной станции “Зебра”»! И вооружен до зубов – у него была… как она называется? Ну, армейское ружье.
– Штурмовая винтовка. Наверное, «А-Эр-пятнадцать» или что-то похожее.
– Она самая; из таких обычно расстреливают людей в школах и супермаркетах. В общем, этот тип выходит из деревьев прямо на лужайку с таким видом, словно ему на все наплевать. Я выбежал на улицу и крикнул ему. Пистолета у меня не было, поэтому я прихватил кухонный нож и кастрюлю. Принялся, как чумовой, колотить ножом по кастрюле – я нахожу, что если тебя считают совсем спятившим, то относятся более осторожно, – а он поднял руки, оставив ружье на спине, и сказал, что понятия не имел, что это частная территория. Я у него спросил: и как же он в конце концов это понял? Что его навело на это открытие – почтовый ящик? Только что обновленная дорожка? Большой дом? Или я, размахивающий ножом и кастрюлей? Он виновато пробормотал, что… заблудился и выстрелил в оленя, но только зацепил, и ему показалось, что олень пробежал через мой двор – только он не знал, что это мой двор. – Джед тихо фыркнул. – Но это не тот, кого ты имел в виду.
– А, ну да. Не совсем – хотя я сейчас работаю в Управлении охоты и рыболовства, так что, если что-либо подобное повторится, звякни мне. – Нейт вздохнул. – Я просто… тот, кого я видел, был высокий, долговязый, с бородой. У него был вид… даже не знаю. Бездомного? Может, больного. А может, просто глаза сыграли со мною шутку. Может, я спятил.
– Может, приятель. Может. Но… – Джед помахал пальцем, не с укором, а в духе «послушай-ка сюда». – Времена нынче странные, и мы живем в любопытных местах. Вроде бы еще за городом, но достаточно близко к магистрали, чтобы сюда долетала всякая дрянь. А снаружи сейчас эпидемия опиатов, плюс на запад наступают метамфетамины, из Куцтауна на Пенсильтукки. Сплошным потоком прет паноптикум. И… – Он понизил голос. – Рядом Рэмбл-Рокс.
Нейт почувствовал на затылке непрошеный холодок.
– Рэмбл-Рокс?
– Ну да, парк.
– А он-то тут при чем?
– Ну, – Джед снова откинулся назад, словно переходя в режим разглагольствований. – Даже если не брать историю самих валунов, ты, разумеется, слышал рассказы, связанные с тоннелем.
– Слышал.
– И неважно, веришь или не веришь в них ты сам, – есть те, кто в них верит. Те, кто поклоняется дьяволу, и им подобные.
– Я считаю, что жупел сатанизма остался в моем детстве. – Когда Нейт был маленьким, сатанистов винили во всем, от похищений до сексуального насилия. Люди отправлялись за решетку только за то, что поклонялись сатане, без каких-либо улик, и частенько впоследствии их оправдывали – спустя много лет. Не было ни одного доказанного случая, но истерия долго не затихала.
– Не спеши сбрасывать его со счетов. В тоннеле время от времени находят мертвых животных. Возможно, принесенных в жертву.
– А может, их переехал какой-нибудь придурок на внедорожнике.
– Тоже верно. Но еще есть призраки.
Нейт рассмеялся было, но затем увидел, что Джед говорит совершенно серьезно.
– Призраки.
– Ты в них не веришь?
– В призраков? Раньше верил – когда мне было десять.
– Нейт, ну же! Мы живем в районе, известном тем, что в нем обитает великое множество неупокоенных душ. Война за независимость, а чуть дальше к югу отсюда Гражданская война стали причиной многих жестоких, трагических смертей. Не говоря уж про мелкие, обыденные смерти – убийства из корысти и ревности, сраженные горем несчастные, наложившие на себя руки, загадочные несчастные случаи…
– Ты говоришь так, словно тебя глубоко интересует все это.
– Фантастическое и непостижимое? – У Джеда зажглись глаза. – Интересует. Профессионально интересует.
– Ты, случайно, не охотник за привидениями, а?
Щелкнув пальцами, Джед подмигнул и направился к книжным шкафам. На полпути он остановился и махнул рукой, приглашая Нейта присоединиться.
– Иди, иди сюда; это путешествие я не буду совершать в одиночку.
– Ой! – Встав с табурета, Нейт с удивлением обнаружил, как его мозг качнулся сначала в одну сторону, затем в другую. «Это все виски», – подумал он и, восстановив равновесие, подошел к хозяину.
Тот сделал жест ведущего телевикторины, представляющего правильный ответ.
Одна полка в шкафу была полностью посвящена документальным детективам в мягкой обложке – Мэдди время от времени почитывала такие. Вот только это скорее были не тру-крайм истории, а нехудожественные повествования, касающиеся старых дел о призраках. Такие как «Привидения в Сибли-Мэнор», «Призрачный движитель (и другие таинственные явления)» и «Забытые легенды таинственного острова Лонг-Бич».
На корешках всех книг значился один и тот же автор: Джон Эдвард Хомаки.
– Джон Эдвард, – задумчиво произнес Нейт. И тут до него дошло: – Джед!
– Приз в студию!
– Это ты написал все эти книги?
– Собственноручно. Именно так я сколотил свой капитал, с позволения сказать. – Джед обвел рукой дом и обстановку. – Ну, до того я строчил под псевдонимом в газеты разную чернуху и спортивные новости, но затем нашел свою нишу, и дальше уже понеслось по накатанной. Пара бестселлеров, переиздания. Гонорары очень приличные. – Его лицо стало печальным, задумчивым. – Я уже давно не писал ничего нового.
– Почему?
– Жизненные обстоятельства. – Джед улыбнулся, однако его слова прозвучали натянуто. Как будто он что-то скрывал.
Нейт решил не нажимать. Он скользнул взглядом по книгам, и одна привлекла его внимание: «Жертвоприношения в Рэмбл-Рокс: сатанинские убийства, совершенные Эдмундом Уокером Ризом».
Нейт оглянулся на хозяина.
– Сатанинские убийства?
Джед изобразил смущение.
– Ну, ты же сам понимаешь, Нейт, как обстоят дела. Чем более зловещей получается книга, тем охотнее ее раскупают. – Его лицо стало серьезным. – Однако в этом есть доля правды. Стены дома Риза были покрыты числами и формулами, хотя в них было мало свя́зного – по большей части бессмысленный бред поврежденного рассудка. И то же самое в его дневниках, а их он оставил немало – больше пятидесяти тетрадок, исписанных галиматьей. Тюремщики, присутствовавшие при его казни, вспоминали, что он говорил о каком-то «демоне», существе, которому он подчинялся, и оно «должно было его спасти». А еще тот факт, что Уокер исчез в тот самый день, когда его должны были казнить. Не просто в тот самый день – в то самое мгновение, когда щелкнули тумблером, он исчез с электрического стула. Оседлал молнию в прямом смысле.
– Мой отец был там. Он сказал, что это полный бред.
– О, знаю. – В глазах у Джеда сверкнули веселые искорки. – Как-то раз я его напоил. Твоего отца.
– Готов поспорить, он уже был пьян, когда попал к тебе.
По лицу Джеда пробежала тень. Холодная. Стальная, твердая. Как тень от облака, она промелькнула и исчезла.
– Твой отец сказал мне, что это правда. Что тело так и не нашли. Уокера ввели, усадили на стул, но когда по нему пропустили ток… – Джед щелкнул пальцами обеими руками. – Он исчез.
– Так сказал мой отец?
– Так сказал твой отец.
Нейт переварил эту новую информацию.
– Отец любил рассказывать разные небылицы.
Ложь. Его отец никогда ничего не сочинял и не приукрашивал. В этом отношении его мозг был затянут туже, чем смирительная рубашка.
– Может быть, тот тип, которого ты видел в лесу, это как раз он.
– Мой отец?
– Эдмунд Риз.
– Да уж, Джед… – Нейт тщетно попытался усмехнуться.
– О, я просто пошутил. На самом деле это, скорее всего, какие-нибудь пустяки.
«Определенно не пустяки», – подумал Нейт. Просто пока он не знал, что это такое.
– В любом случае я и так уже отнял у тебя много времени – и выпил слишком много твоего замечательного виски. Уже поздно. Пожалуй, отправлюсь домой, а то еще жена начнет искать.
– Жена, говоришь?
– Да, жена и сын. Подросток. К счастью, машину ему водить еще рано.
– Хорошо, очень хорошо. – И опять: этот пустой взгляд в никуда, напряжение, стягивающее его слова подобно хирургу, зашивающему рану. Кажется, у Джеда заблестели глаза? Нейт прекрасно разбирался в людях…
Кажется, Джеда внезапно захлестнула волна скорби, так?
Нейт решил поиграть с огнем.
– Джед, у тебя есть семья?
– О-о. Разумеется, есть. – Вернувшись к книжному шкафу, Джед поднял что-то, лежавшее лицом вниз. Фотографию в рамке, сообразил Нейт.
Когда фото было перевернуто, там показался Джед – значительно моложе, наверное, в нынешнем возрасте Нейта, сорок с лишним, – стоящий вместе со своими, судя по всему, женой и дочерью-подростком. Дочь была очень похожа на него – те же самые теплые, но дикие глаза, та же самая загадочная улыбка. От матери она унаследовала нос-пуговицу.
– Это… ох, это моя жена Митци и дочь Зельда.
Нейт рискнул еще раз быстро оглядеться по сторонам – чистый рефлекс, не более – и снова отметил предельную скудность обстановки. Определенно не очень обжито. Явно не семейное гнездо.
Нейт не собирался спрашивать, но Джед, похоже, догадался, что происходит у него в голове, поскольку смущенно улыбнулся и сказал:
– Они здесь не живут, если ты хотел это узнать. Жена ушла несколько лет назад, забрав с собой Зельду.
– Извини. Развод?
Джед замялся. Пожав плечами, он грустно улыбнулся.
– Боюсь, да. Я оказался плохим человеком, Нейт. Очень плохим.
– А мне ты кажешься совершенно нормальным.
Джед протянул руку. Нейт крепко ее пожал.
– Рад был познакомиться с тобой, Нейт Грейвз.
– И я тоже, Джед.
Нейт собрался уходить, но уже в дверях, полушагнув в темноту улицы, остановился. Слабый голос в голове сказал: «Нет, не надо, не предлагай», – однако было очевидно: этот человек излучает положительную энергию. Джед просто нравится ему. Чертовски нравится.
Посему последовало приглашение.
– Приближается Хеллоуин, – сказал Нейт, – а наш сын уже слишком взрослый, чтобы ходить ряженым и выпрашивать у людей конфеты, поэтому мы в этом году решили устроить праздник дома. Предложила жена – сам я был бы рад не видеть никого постороннего, – но, знаешь, может, она права. Пусть люди придут к нам в гости, поскольку мы в здешних краях новенькие. В общем, начало в семь вечера, и…
Улыбка, разрезавшая лицо Джеда, была такой широкой и глубокой, что его голова стала похожа на Пакмана – чавк, чавк, чавк.
– Скажу честно – я очень рад твоему приглашению, – признался Джед. И коротко хохотнул. – Какая странная ночь! Полуголый незнакомец заявляется ко мне во двор с пистолетом – о, кстати, не забудь его, – а в конце концов приглашает на Хеллоуин! Я всегда говорю, Нейт: нужно доверять своей кишечной флоре. – Ткнув себя пальцем в живот, он подмигнул и добавил: – То есть прислушиваться к своему нутру. К инстинктам.
– Полностью с этим согласен, и спасибо. – Вернувшись бегом к стойке, Нейт – с превеликим смущением – забрал свой пистолет. Они попрощались.
И Нейт снова направился в темноту.
Возвращаясь обратно через лес, через ночную прохладу, Нейт без труда нашел тропинку – когда его глаза освоились, он разглядел за деревьями черный силуэт своего дома и направился к нему медленно, но верно.
По пути он увидел что-то на дереве…
Здоровенная сова, таких больших ему никогда не приходилось видеть. Огромная ушастая сова, судя по выступам на голове. Сначала птица полностью сливалась с деревом, казалась его частью. Затем взлетела, скрипя, треща, словно деревянная. Наверное, эти звуки издала ветка, подумал Нейт, провожая взглядом скрывшуюся в темноте крылатую хищницу.
