Басни

Пруд и Река

«Что это, – говорил Реке соседний Пруд, –
      Как на тебя ни взглянешь,
      А воды всё твои текут!
Неужли-таки ты, сестрица, не устанешь?
      Притом же, вижу я почти всегда,
            То с грузом тяжкие суда,
      То долговязые плоты ты носишь,
Уж я не говорю про лодки, челноки:
Им счёту нет! Когда такую жизнь ты бросишь?
            Я, право, высох бы с тоски.
В сравнении с твоим, как жребий мой приятен!
            Конечно, я не знатен,
По карте не тянусь я через целый лист,
Мне не бренчит похвал какой-нибудь гуслист:
            Да это, право, всё пустое!
Зато я в илистых и мягких берегах,
            Как барыня в пуховиках,
            Лежу и в неге, и в покое;
                  Не только что судов
                        Или плотов
      Мне здесь не для чего страшиться:
Не знаю даже я, каков тяжёл челнок;
            И много, ежели случится,
Что по воде моей чуть зыблется листок,
Когда его ко мне забросит ветерок.
Что беззаботную заменит жизнь такую?
            За ветрами со всех сторон,
Не движась, я смотрю на суету мирскую
            И философствую сквозь сон». –
«А, философствуя, ты помнишь ли закон? –
            Река на это отвечает, –
Что свежесть лишь вода движеньем сохраняет?
            И если стала я великою рекой,
Так это оттого, что, кинувши покой,
            Последую сему уставу.
                  Зато по всякий год
      Обилием и чистотою вод
И пользу приношу, и в честь вхожу и в славу,
И буду, может быть, ещё я веки течь,
Когда уже тебя не будет и в помине
      И о тебе совсем исчезнет речь».
Слова её сбылись: она течёт поныне;
      А бедный Пруд год от году всё глох,
      Заволочён весь тиною глубокой,
            Зацвёл, зарос осокой
      И наконец совсем иссох.

Так дарование без пользы свету вянет,
            Слабея всякий день,
      Когда им овладеет лень
И оживлять его дея́тельность не станет.