Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
POV Никита
Малышка вырубается за несколько минут, и хоть бы что. Прижимается к груди и утыкается носом в ключицу. Ее горячее спокойное дыхание прожигает кожу.
Сука! Сдаюсь…
Скидываю одеяло, тепла нам хватит и так. Провожу руками по нежной спине и опускаю голову, чтобы вдохнуть запах еще влажных волос. Какой кайф… Вот по этому я точно скучал. По ощущению дурмана, который рвет крышу.
Так нельзя.
Зачем я уезжал? Чтобы вот так все заговнять? Чтобы вернуться к началу? Черт! Первый раз в жизни решил сделать что-то по-настоящему правильное, не для себя, а для кого-то другого, и… Провалился. Проваливаюсь прямо сейчас, потому что Аня впитывается в меня, а я ее поглощаю. Болезненное наслаждение мгновенно попадает в кровь, и мир исчезает. Остаемся только мы под стеклянным куполом за занавесью из проливного дождя.
Я хочу сожрать ее!
Всю целиком.
До последней крошки.
Помешательство никуда не делось. Удалось на время забыть о нем, но стоило ее увидеть, как все вернулось с новой силой. Я хорошо умею отключаться, избавляться от чувств и эмоций и хоронить их где-то за пределами своего существования. Но вот я снова здесь. В этом городе. И обнаженная Аня Никитина в моих руках.
Снова моя.
Душная выходит ночка. Несколько раз пытаюсь выбраться из цепкой хватки тонких рук, но Аня отпускает меня только к утру. И откуда в этой малышке столько силы? А может, это я становлюсь слабым рядом с ней? Что мешало просто спихнуть ее, откинуть руки? Черт его знает. Я не мог. Не хотел будить ее, сам не хотел отпускать.
Купание в прохладном озере рано утром приводит в чувства. Ловлю бодряк и голова начинает работать. И что теперь? Что делать? Как же я ненавижу анализировать желания. Должен. Необходимо. Правильно. Это все не про меня. Я живу, как хочу. Делаю то, что нравится. Условности оставим тупым людишкам, которые думают, что за их жертвенность и добродушие вселенная вручит им золотой слиток. Если мне нужен будет золотой слиток, я его сам найду и возьму. Никто мне не помощник и не указчик.
На выходе из воды меня встречает Расул. На его лице озадаченность, в глазах беспокойство:
– Доброе утро, сынок. Не думал, что ты встанешь так рано.
– Доброе… – хмуро отвечаю я.
– Надеюсь, она жива…
– Пока что, – усмехаюсь я, предвкушая реакцию Ани после пробуждения.
Будет орать… Сто процентов.
– Сделать кофе или чай?
– А чего ты такой добренький?
– Хочу помочь тебе все исправить. Она ведь нравится тебе, да и ты ей небезразличен.
– И ты не думаешь, что такой, как я, испортит ей жизнь?
– А ты не порти. Все просто, Никитка. Дело не в том, какой ты, а в том, что ты сделаешь для нее. Ради нее. На что ты готов?
Задумываюсь над его вопросом. На что я готов? Да на все! Но этого мало. Готова ли Аня быть со мной? Ей восемнадцать. Она еще сто раз поменяется, а вот я… Я не смогу. Не изменюсь. Не хочу. Как скоро я ей надоем? И когда это случится… Как я ее отпущу? Да я скорее прибью ее или поселю в каком-нибудь подвале.
– Для начала… Я готов сделать ей кофе.
Вхожу в светлую беседку, взгляд вонзается в девушку, укрытую солнечными лучами. Аня лежит на боку, свернувшись калачиком. Гуляю глазами по ее телу. Светлая кожа. Плавный изгиб бедра. Красивая грудь. Пухлые манящие губы. Реагирую мгновенно. Хочу ее. Да кто бы не захотел?
Ревность чиркает спичкой и подносит ее к фитилю. Сколько меня не было? Четыре месяца… Как далеко они успели зайти с этим маленьким ушлепком? Что она ему позволила?
Не слишком аккуратно ставлю чашки на стол, Аня содрогается от шума и морщит нос, медленно открывая глаза. Она часто моргает и поднимает голову. Вижу, как начинается мыслительный процесс. Сейчас психанет…
– Доброе утро, – произношу я, улыбаясь, и присаживаюсь на второй диван аккурат напротив.
– Который час? – хрипит малышка, закрывая ладонями грудь и напрягая бедра.
Протягиваю руку к кофе и поднимаю чашку:
– Около восьми.
– Где моя одежда?
– Там, – киваю вправо.
– Ты… – Аня прикрывает глаза, сглатывая, – не подашь мне ее?
– Я занят.
– Чем это, интересно? – возмущенно вздыхает она.
– Получаю эстетическое наслаждение.
– А в глаз получить не хочешь?
Оп-па! Теперь она точно проснулась. Аня поднимается, пытаясь неуклюже спрятать от меня свое тело. Она дотягивается до одеяла, валяющегося на полу, и прижимает его к груди. Нужно было выбросить его в окно.
– Как спалось? Я хорош в качестве подушки?
Аня краснеет от моего вопроса, а я снова улыбаюсь. Вчера она была куда смелее. Злость, адреналин, коньяк… А сейчас что? Сдулась?
– Никита… – вздыхает она и отводит глаза.
Что это? Стыд? Идиотка…
– Ань, прекрати. Я уже видел тебя голой. Америку ты мне не открыла. Если боишься, что твой пес узнает и взбесится, то расслабься. Это останется между нами.
– Ничего не было!
– А жаль.
– Мне нужно домой.
– А как же серьезный разговор? Даже не поорешь на меня как следует?
– В этом есть смысл?
– Нет, но… Тебе должно полегчать.
– Мне все равно, Никит. Делай, что хочешь. Меня больше это не касается.
– А вчера ты говорила, что я тебе важен.
– Это коньяк говорил.
– Тогда почему ты здесь?
– Потому что ты… Ты… – она растерянно качает головой. – Дай мне одеться. Я не могу разговаривать с тобой так…
– Почему? Мы почти на равных, на мне одни шорты. Если тебе станет легче, то я могу их снять.
– Веселишься? Класс! Ты вообще помнишь, что вчера натворил?
– Все до последней секунды.
– И как тебе? Нормас?! – ярость растекается в ее синих глазах, брови воинственно сводятся к переносице.
– Да вроде ничего. Об одном только жалею.
– Надо же! Никита жалеет. И о чем?
Делаю большой и долгий глоток крепкого кофе, чтобы немного помучить ее, а сам любуюсь. Красивая. Даже вот так. После сна. Припухшие глаза, растрепанные волосы…
– Тебе идет стрижка и новый цвет, – говорю я.
– Отвечай на вопрос! – требовательно заявляет Аня.
– Хочешь кофе?
– Никита!
– Да, малышка. Я тебя слышу. Не обязательно так надрываться.
– Обязательно! Как с тобой можно разговаривать по-другому?
– Убери одеяло. Тогда и поговорим.
– Может мне еще сесть тебе на колени или станцевать?!
А мне нравится ход ее мыслей. Правда, сама Аня поздно понимает, что именно сказала, и резко меняется в лице.
– Я пошутила.
– А мне нравится идея. Можешь станцевать у меня на коленях.
– Ты идиот?!
– Тормози, малышка… Не нужно меня провоцировать, если не хочешь появиться сегодня перед своим псом вся в укусах.
– Да что с тобой?
– А что такое?
– Вчера ты видеть меня не хотел, а сейчас ведешь себя… словно…
– Я передумал.
Аня округляет глаза и напрягается. Читаю ее эмоции. Удивление. Капелька страха. Щепотка предвкушения. Но в мгновение все меняется. Она становится решительной и покрывается коркой льда:
– Я тоже.
– И как это понимать? – моя очередь напрягаться.
– Как хочешь, так и понимай! – бросает она и подрывается с места, оборачиваясь в одеяло.
Аня подходит к комоду и натягивает на себя белье, пытаясь удержать прикрытие. Какого черта?
– Аня… – рычу я, опуская чашку на стол.
– Вот только не надо, ладно? Ничего не говори. Я… Я так не могу. Я ждала тебя четыре месяца. Четыре! Надеялась, а ты… Вернулся и снова пудришь мне мозги. Хочу. Не хочу. Буду. Не буду. Думал. Передумал. Знаешь что? – она надевает футболку и поворачивается ко мне лицом. – Я в твои игры больше не играю.
Ее уверенность воспламеняет воздух. Отчетливо вижу, что на этот раз она не наигранная. Настоящая. Аня отказывается от меня. Это ведь именно то, чего я добивался. Гребаное правильное решение, но я с ним не согласен.
Пуля прошибает череп. Я ее теряю. По-настоящему. Теряю прямо сейчас. Она готова идти дальше и наконец выполнить свой план: жить и радоваться каждому дню. Без меня. С кем-то другим. С этим слащавым песиком, который будет облизывать ее пальцы и скулить при каждом расставании.
– Это больше не игра, – произношу я и встаю на ноги.
– И я должна верить тебе?
– Ты обещала, что никогда не будешь сомневаться во мне.
– Это было до того, как я узнала, что ты постоянно мне врал.
И вот он. Тот самый момент, когда нужно принять решение. Какой путь выбрать? Легкий и привычный или сложный и непонятно куда ведущий. Уйти или остаться? Сдаться или бороться?
Аня вскидывает подбородок и поджимает губы. Надо ли мне это? Смогу ли я? Ненавижу задавать себе эти вопросы. Решение… Решение…
Делаю шаг вперед. Нужно кое-что проверить.
– Даже не думай, – предупреждает Аня.
– Хочу поцеловать тебя.
– Перехочешь!
Мне нужно знать, насколько эта хрень въелась в меня. Есть ли путь назад теперь, после того, как я вернулся и увидел ее снова? Подхожу к малышке. Между нами всего один шаг.
– Ты тоже этого хочешь.
– Нет!
– От балаболов не скроешься.
– Нет, Никита. Не в этот раз. Я хотела быть с тобой. Хотела тебя понять, но ты меня не пускаешь. Никого не пускаешь. И это не изменится. Отношения не для тебя, а на меньшее я не согласна. Больше нет.
Она потрясающая. Мне нравится видеть ее такой. Не затравленной малолеткой, а сильной девушкой, которая знает, чего хочет и чего достойна. А почему бы и нет? Это будет весело. Я еще никого не добивался.
Останавливаю себя, затягивая ремни на рвущемся на волю звере, который чует свое.
Иллюзия выбора.
Моя любимая манипуляция.
Предоставлю малышке возможность почувствовать себя еще более крутой. Ей понравится.
Конечно, все можно сделать проще. Поцеловать ее, выкинуть в окно всю ее одежду и остаться здесь на несколько дней, но в чем тогда кайф? Мне хочется увидеть в ее глазах не просто нужду, не капитуляцию или покорность. Хочу, чтобы в них была страсть, желание и огонь. Чтобы она улыбалась искренне. Чтобы никогда не пожалела о своем выборе. А в том, что она его сделает, я не сомневаюсь.
Я ведь уже сделал.
– Ты готова? Я отвезу тебя домой.
– Да.
Дорога еще не высохла после вчерашнего ливня, поэтому приходится не баловаться со скоростью. Это мне даже на руку, есть время понаблюдать за малышкой. Видок у нее, конечно… Если нас увидят вдвоем, то точно решат, что ночь была горячей. Ничего, позже я компенсирую все ночи, а пока…
– Так мы все еще друзья? – спрашиваю я, не скрывая свое отношение к этому вопросу.
Бред полный… Но нужно же с чего-то начинать.
Аня поворачивает голову и молча поднимает бровь.
– Что? Ты ведь сама предложила. Разве нет?
– Я передумала. Могу себе позволить.
– А это обидно.
– Приятно слышать.
– Когда ты стала такой стервой?
– Когда познакомилась с тобой.
Ох, черт… Чувствую удар в грудь, и улыбка снова растягивает губы.
Привет, сердце. Развлекаешься?
– Приятно слышать… – произношу сквозь улыбку.
Аня включает музыку и отворачивается к окну. Надолго ее не хватает. Как только выезжаем на трассу, она прикручивает звук. Чувствую на себе ее взгляд.
– Ну что, малышка? Говори.
– Ты должен извиниться перед ребятами и заплатить Матвею за стекло.
– Ого! И кто же меня заставит?
– Ну раз у тебя нет совести, то я за нее.
– Ребята получили за дело. Они понимали, что их ждет. А стекло… С чего ты взяла, что это я?
– Интуиция…
– Пусть радуется, что я не расхреначил ему всю тачку.
– Ты ненормальный?!
– А ты знаешь кого-то нормального? Что вообще значит нормальный, Аня? Кто определяет критерии нормальности?
– Хватит лить мне в уши!
– Чего ты такая дерганая?
– А чего ты едешь так медленно?
– Я не тороплюсь.
– Впервые в жизни!
Наше словесное противостояние заводит. Может, ну его, этот план? Свернуть в посадку и заткнуть дерзкий рот?
Скашиваю взгляд. Хоть Аня и пытается казаться офигенной и смелой, вижу, сколько ей приходится тратить на это сил. Пальцы нервно дергают край футболки, кусает щеку изнутри. Ладно… Поощрим ее за старания. Заткнусь ненадолго.
Останавливаю машину во дворе многоэтажки. Аня тут же сжимает зубы и выпрямляет спину. Усмехаюсь и снимаю блокировку с дверей. Скандалы нам сейчас ни к чему, хоть было бы и весело
– Спасибо, что подвез, – сквозь зубы говорит малышка.
– Тебе нужен душ. Пахнешь ужасно.
– Какой же ты…
– Аня, лучше беги. Ты не представляешь, как трудно мне вести себя хорошо…
Повторять дважды не обязательно, интонация срабатывает лучше пинка.
– Увидимся! – кричу ей вдогонку.
Аня ничего не отвечает и даже не оборачивается. Это задевает, но еще и раззадоривает. Достаю телефон и кидаю вызов дебилу, которому, по всей видимости, теперь обязан.
– Если ты звонишь, чтобы извиниться, то иди в жопу!
– В твою? – усмехаюсь я.
– Мечтай! Не для тебя мама ягодку растила.
– Растила ягодку, а вырос пидор.
– Никита, я не стану брать слова назад. Если нужно, повторю тебе еще раз. Отвали от Ани. Она не для тебя. У нее только-только все начало налаживаться.
– Нет.
– Да что ты можешь дать ей? Что?! Еще один жизненный урок, что нельзя верить мудакам?
– Я дам ей все, что она попросит.
– А если она попросит тебя срыгнуть с горизонта?
– Этого не случится.
– Никита… – вздыхает Вася.
– В понедельник едем на шашлыки. Достань мне номер ее ушлепка.
– Я не буду тебе помогать!
– Да? Уверен?
– Не надо меня пугать, Клим. Ты мою рожу видел? Я сейчас сам кого хочешь заставлю обосраться. Тебе спасибо. Увидимся в суде.
– Ноешь, как телка… Я решил, Вась. С тобой или без тебя. Я сделаю все, что хочу.
– Я люблю ее, Никит. Очень. И… Не плачь только, но люблю больше, чем тебя. Поэтому, если в этот раз ты снова…
– Давай без соплей.
– Что ты задумал?
– Показательное выступление. Хочу, чтобы малышка сама решила, кто ей нужен.
– Ты уже сам все решил, а это все мишура.
– Верно.
– Зачем тебе все это, Ник?
– Девочкам же нравится думать, что все зависит только от них.
– Собираешься ее добиваться? Ты?! Сам Никита «я могу зайти в стойло к любой кобылке»?
