Книги о путешествиях — цитаты из книг — стр. 2

Я решил, что наша жизнь будет продолжаться как и ранее и сам пингвин даст мне понять, чего он хочет, чего – нет. «Поживем – увидим», – решил я.

Птицы реагировали на мое присутствие лишь тогда, когда я приближался к ним. Если я сокращал расстояние между нами, они просто отходили. Птицы не подпускали меня к себе, сохраняя безопасную дистанцию, чтобы я не мог их потрогать или схватить, но за этим единственным исключением они обращали на меня внимания не больше, чем…

Зимой, когда собакам нет возможности подкрепиться подножным кормом, еда для них становится вопросом жизни и смерти. Трогательно видеть радость и благодарность этих четвероногих, когда они получают свою пайку. Особенно сердечна утренняя встреча: от предчувствия скорой кормёжки собаки прыгают, ластятся, пытаясь лизнуть…

Он добирался сперва на джипе, затем пешком. Долго карабкался в гору, выбиваясь из сил, только чтобы постоять над обрывом, вцепившись в перила полуразрушенного моста. Томас задирал голову так, что она начинала кружиться.

Там, в разномастной и разновозрастной толпе, он окончательно убедился, что движет им вовсе не кризис, а банальное желание дышать полной грудью, не оставаясь привязанным, как воздушный змей, за веревочку с одного конца.

– О, да! В обществе пингвинов я чувствую себя особенно счастливой! – сказала она, и в этот момент Хуан Сальвадор посмотрел на нас, пытаясь понять, над чем мы смеемся. – Конечно, с пингвинами я чувствую себя счастливой! Да и кто не будет чувствовать себя счастливым, прогуливаясь по пыльной дороге с пингвином, когда дело…

Я неоднократно наблюдал большие скопления пингвинов на побережье в Патагонии и Чили. Все птицы, которых я там видел, вели себя как Хуан Сальвадор, то есть, за исключением времени, когда они спали, все они были подвижными, любопытными и активными. Складывалось впечатление, что птицы вполне довольны своей жизнью. Однако в…

Добыча пропитания, если его добывать не из холодильника, занимает почти весь день, придавая ему смысл и достоинство. Так ведь, собственно, и должно быть. Посмотрите на птичек небесных, которые клюют не останавливаясь.

палатка обязательно становится домом — крохотный пятачок культуры, выгороженный в непомерном царстве природы

— Америка, — объяснил мне один писатель, — не виновата, она, как микроб, заполняет собой ту зону, которую мы ей уступили.

Печаль о народе, однако, не портит аппетита. Особенно когда все так вкусно. Русская кухня, как Лазарь, восстала из мертвых. Еще недавно патриотизм исчерпывался клюквой — в прямом смысле. Ею посыпали все, что лежало на тарелке — от свиных котлет до неправильного счета.

Еврейский юмор — оружие возмездия судьбе и миру. Англичане, живя на острове, привыкли к безопасности. Хозяева морей, британцы и на суше чувствовали себя уверенно. Однако, победив внешних врагов, на которых можно свалить всю ответственность, они остались наедине с врагом внутренним — роком, непобедимым, как старость.

Во время погрома Хаима прибили к дверям собственного дома. — Тебе больно? — спрашивает сосед. — Только когда смеюсь, — отвечает распятый Хаим.

Коррида не подходит к круассанам. Она слишком вульгарна и простонародна. Ее слегка стесняются. Коррида — это атавизм, вроде хвоста, киотских гейш, костоломного бангокского бокса или карибских петушиных боев.