Романтическое фэнтези — цитаты из книг — стр. 9

Почему в этом странном месте ей все стремятся помочь просто так, ничего не прося взамен? Откуда в них столько щедрости и доброты? Зачем они вынуждали её чувствовать себя подлой злодейкой, не заслуживающей их теплоты? Как будто никто из них не познал, насколько мир безжалостен. Одна она хлебнула из выгребной ямы.

— Ладно она — вредитель добросердечный, что благо через жопу творит, но ты-то чем думал? Вы вдвоём умудряетесь доставлять больше головной боли, чем все вместе взятые работники нашего участка, а это более двухсот сотрудников! Фантастика какая-то.

"Раньше я думал, что молчаливость — это одно из немногочисленных положительных качеств твоего характера. Но теперь я осознал, что тебя сдерживал языковой барьер." "Тебе давно рёбра не пересчитывали?" — на автомате рыкнула Вэл. Вот опять. Она ему: "Мир! Дружба! Жвачка!", а гад смазливый ей — фигу на постном масле. "Да…

Придуманная на ходу ложь никогда ни к чему хорошему не приводила. Такая ложь обязательно быстро раскроется и добавит лишней головной боли.

Сильных, амбициозных и независимых женщин никто не любит: ни другие женщины, ни тем более мужчины, — за редким исключением. Вне зависимости от пола сильных мало, а слабых много. Но если слабая женщина ещё может устроиться до поры до времени в уютном мирке, созданном для неё сильным мужчиной, то слабый мужчина не в…

– Может, добьём его? – Чтобы не мучался? – обескураженно уточнил брат. – Убери...те, – слабо прохрипел Марсель и кашлянул кровью, – её... от меня. – Да я шею кырыть, и всё. Ты даже ничего не почувствуешь! – пообещала она ему.

— Ладно, мои славные пёсики, вы сегодня отлично потрудились, куплю вам на днях сахарные косточки. — Однажды я его точно загрызу, — мрачно пообещала Вэл на ирашском.

— Давайте, приступайте — нюхайте тут всё. — Мы вам, что ли, служебные собаки? — оторопело усмехнулся Рик, элементарно не ожидая от него такой наглости. — Нет, конечно, вы гораздо лучше, — тонко улыбнулся Грос. — Вы служебные собаки с человеческим мозгом. — Охренеть… — только и сумел выдохнуть он, смотря в узкие глаза,…

Все эти смешные и жутко однообразные лозунги о свободе слова, доносившиеся изо рта каждого второго политического деятеля — мусор. Они всего лишь создавали видимость социального равенства, а на деле во многом перекрывали кислород местному населению. В том числе этот великий мученик и избранник от народа — очередная…

— Мама, пожалуйста, подумай хорошенько. Для тебя слишком опасно подобное путешествие. На территории Саларуна нельзя бить людей потому, что тебе этого захотелось. Там законы довольно суровые по отношению к любому насилию: могут депортировать и даже в тюрьму отправить. — Да я и не собиралась... Ты за кого меня принимаешь?!…

Что творила Дорианна с бедным Арионом, было сложно описать словами. Забравшись по нему, как по дереву, стягивая одежду и упираясь в него каблуками, она уселась ему на шею и громко кричала. Она требовала принести вареный яичный желток, потом имитировала крики петуха и напоследок попросила Ариона стать ее единорогом.

– А эти? Могу оставить себе? – Он аккуратно взял мои красные трусики с кресла. Какой стыд! Я повернулась, стараясь скрыть нахлынувшие эмоции. – Постирать их для тебя? – Я протянула руку в надежде заполучить их обратно. – Нет, спасибо. – Лир тут же сунул их в карман. – Ты пойдешь в таком виде? – Присев поверх вещей, он не…

Дважды предлагать не пришлось. Лир улегся на кровать, подперев голову рукой, и стал накручивать мой локон на палец свободной руки.

Эмоций и правда не было, словно мне часто сообщали подобную ерунду. Вампиры, артефакты, что еще? Ведьмы и оборотни? Да хоть синий человечек с хвостом! Эх, разбаловали нас фантасты! Ничему не удивляемся.

Вот в чем подлость предательства: оно никогда не случается с людьми, которые его ждут, но всегда бьёт в спину.

— Мой запах. Я пахну как… — Моя, - низкий рык вырывается из его груди.  — Ты пахнешь как моя, Мизери.

Пройди через жуткую дверь, сказала она, — насмехался Дариус. — Ничего плохого не произойдет, сказала она.

— Я так скучал по тебе, Габриэль, — сказал Сет, сдерживая рыдания. — Мы вообще редко тусуемся, типа вообще никогда, — сказал Габриэль, похлопав его по спине. — Мы будем, — сказал Сет, отпуская его и одаривая пристальным взглядом. — Каждый день. Утром, днем и ночью.

Когда мы позволяем злу коснутся нашего сердца и возненавидеть кого-то, пусть даже за самые ужасные вещи, когда мы хотим возмездия, называя это справедливостью, когда желаем нашему врагу испытать тоже самое, что испытали мы, мы сами становимся злом.

счастьем можно поделиться, то я бы хотела раздать его по крупице каждому. Ведь от этого счастья становится только больше.

– О, я хотела открыть собственную винодельню! И делать вино из разных ягод. А если бы не получилось, стала бы торговать антиквариатом. – Брови мужчины взлетели на лоб. – А что? – улыбнулась я. – На этом целое состояние можно сделать! Берем новые картины, делаем из них старые и продаем на аукционе за баснословные деньги!…