— Поступай, как находишь... «Иосиф и его братья. В двух томах. Том 2 (сборник)»

— Поступай, как находишь нужным, Ха’ма’т из книгохранилища и из продовольственной кладовой! Я вовсе не умолял тебя подсесть ко мне, ибо мне так же хорошо и даже, может
быть, чуточку лучше быть одному, а уж развлекаться я, как ты и сам видишь, умею, — и если
бы ты умел развлекаться, как я, ты не подсаживался бы ко мне, но и не глядел бы косо на
развлечение, которое я себе позволяю, а ты мне — нет. Не позволяешь ты мне его якобы из
благочестия, а на самом деле просто по недоброжелательности, и благочестие — это только
фиговый листок, которым прикрывается твоя недоброжелательность, — прости мне такое
неожиданное для тебя сравнение! Ведь в конце концов самое главное — это чтобы человек
развлекался, а не проживал свою жизнь как тупая скотина, и все дело в уровне его развлечения. Ты был не совсем прав, сказав, что каждый мог бы вести себя так, как я, — то-то и
оно, что не каждый, причем вовсе не оттого, что ему мешает скромность, а потому, что в нем
нет и намека на высшее, потому что ему отказано в душевной с ним связи, потому что жизнь
его лишена небесной игры, как речь бывает лишена игры словесной. В высшем существе он
по праву видит нечто совсем иное, чем в себе самом, и служить ему он может только скучной
осанной. А услыхав более задушевное славословие, он зеленеет от зависти и подходит к образу высшего существа с ханжескими слезами: «О всевышнее, прости этого богохульника!»
Такое поведение куда пошлее, Ха’ма’т из продовольственной кладовой, и тебе не следовало
бы так поступать. Дай-ка мне лучше поесть, ибо время обеда уже пришло и я не прочь подкрепиться.