Нам так трудно принять... «Опоссум Шрёдингера. Смерть в мире животных»

Нам так трудно принять конечность своей жизни, что тему смерти мы превратили в табу. Некрасиво, когда женщина открыто сообщает о перенесенном аборте. Некрасиво выносить свою боль за пределы личного пространства. Некрасиво говорить, что кто-то умирает, даже когда все знают, что это так. Если старушка за девяносто заявляет нам, что готовится к своему уходу, мы в ответ восклицаем: "Ох, ну не говори так". Если кто-то признается, что страдает от смертельной болезни, мы теряемся не зная, как отреагировать. Даже фразы, которые мы произносим, чтобы себя утешить, когда кто-то умер ("Он обрёл покой" и т. д.), кажутся нам в этих ситуациях неуместно мрачными.

И ещё нам не нравится видеть в себе хищников, хотя мы ими и являемся. Мы, жители городов глобального Севера, потребляем трупы, которые поставляют к нам в гигиеничных контейнерах, без единой капли крови, разрезанные на кусочки. Мы ведь не хотим лишний раз вспоминать о животном, части которого едим на обед. Убийцы орудуют на окраинах городов, удобно скрытые от наших глаз. А едим мы не останки животного, которое некогда жило, дышать и чувствовало, а ветчину, отбивные, копченую и кровяную колбасу.

Я не порицаю мясоедение, вовсе нет; я всего лишь пытаюсь обратить ваше внимание на то, что мы всеми силами скрываем от себя смерть. А вот для животных в дикой природе смерть – каждодневная реальность, от которой невозможно отвернуться. Несмотря на отсутствие явного представления о неизбежности и непредсказуемости смерти, они оперируют этими идеями гораздо чаще, чем мы. Лев, который умрет, если не убьёт, или газель, которая живёт в постоянном страхе быть съеденной, вероятно, обладают гораздо более определённым понятием смерти, чем то, которым пользуется большинство из нас.