«Детство», «Юность», «Зависимость»: почему про Тове Дитлевсен вспомнили только сейчас

«Забытая бабушка» датской литературы, которую спустя полвека полюбил весь мир.

В издательстве No Kidding Press вышла «Копенгагенская трилогия» Тове Дитлевсен — романы «Детство» , «Юность» и «Зависимость» . Специально для Bookmate Journal переводчица этих книг Анна Рахманько рассказывает о Тове — датской писательнице, которая получила мировое признание только спустя пятьдесят лет после своей трагической смерти.

Гадкий утенок

С детства отец твердил Тове Дитлевсен: женщина не может быть поэтом. Тове удалось доказать ему, что он был неправ. В 1956 году (в 38 лет) она стала первой женщиной-поэтом, которая получила датскую награду «Золотые лавры». Несмотря на публикации ее книг и даже премии, Тове была своего рода «гадким утенком» датской литературы, лишь несколько лет назад превратившейся (правда, посмертно) в лебедя. Причем уже не только скандинавской, но и мировой литературы.

Работы Тове были очень не похожи на труды ее современников. Дитлевсен была окружена писателями и поэтами-мужчинами. Ее «исповедальная» литература казалась окружающим, особенно мужчинам, уж слишком откровенной. В интервью ей нередко задавали один и тот же вопрос — почему она пишет о «незаштопанных носках», на что она не мешкая отвечала, что ей надоело слушать песни о греческих богах.

Тове выделялась «сентиментальностью», которая не совсем вписывалась в рамки своей эпохи — разгара модернизма в Дании. Ее стихи считались старомодными: фиксированные стопы и рифмы не соответствовали новым нормам поэзии 50-х и 60-х. Известный датский модернист Клаус Рифбьерг считал, что Дитлевсен зажала себя в корсете, который сама же на себя и надела. К концу жизни Тове немного расшнурует этот корсет: из ее стихов практически исчезнет традиционная рифма. Правда, внимательный читатель заметит, что за корсетом прячется и одиночество, в котором пребывала Тове. Одиночество, искусственно созданное обществом, где женщина-художник не могла получить такого же призвания, как ее коллеги-мужчины. Так, Тове, в отличие от Карен Бликсен (автор романа «Из Африки». — Прим. ред.), не пригласили вступить в Датскую академию. Тове была одна как в писательстве, так и в жизни в целом.

Тове Дитлевсен. Фото: A.E. Andersen, Scanpix

Текст Дитлевсен многогранен: с одной стороны, это хрупкое и мрачное письмо, в нем чувствуется постоянная жажда любви. С другой стороны — сильный и непокорный голос, который пытался покончить с жесткими условностями того времени. Для женщины считалось дурным тоном быть без спутника жизни. Писательница в какой-то степени поддалась требованию общества, но и одновременно сопротивлялась ему: она вступала в брак, но часто разводилась и меняла партнеров.

Тове еще в «Детстве» мечтала о ребенке, который каким-то чудесным образом однажды оказался бы с ней рядом. Уже во взрослом возрасте она призналась, что мечтала быть вдовой. Она ссылалась на признание своей бабушки, которая начала по-настоящему жить, только когда ее муж «взял себя в руки и повесился».

Писательница выворачивает наизнанку мечты и страхи девушки: маленькая девочка на страницах ее книг превращается в разочарованную женщину. В книгах Тове открыто рассказывает о своих психических расстройствах (депрессии, алкогольной и наркотической зависимостях), и эта откровенность опередила свое время. Тове не боялась показать себя со всеми своими проблемами. Она стирала границу между частной жизнью и творчеством — все сливалось в одно.

Но все то, что не позволило ей при жизни добиться всеобщей любви читателя, пополнило список причин успеха сегодня, спустя почти 50 лет после смерти.

Тове Дитлевсен (1951). Фото: Johnny Bonny, Polfoto

Хотя некоторые датские критики сейчас торжественно восклицают, что Тове всегда почиталась в Дании, это кажется немного преувеличенным. Тове Дитлевсен была любима среди своих читательниц, но не получила при жизни всеобщего признания в Дании и тем более за ее пределами. Как писала известная датская писательница Дорте Норс:

«Она (Тове) любима поколениями женщин и списана со счетов поколениями мужчин».

В датском фильме «Мерцающие фонари» (2000), названном, кстати, как и сборник стихов Дитлевсен, есть такая шутка, ставшая почти бородатой в Дании. Строитель находит на чердаке книгу Ове Дитлевсен (Ове — это что-то вроде нашего Ивана), зачитывает стихотворение и начинает восхвалять этого поэта — мужчину, так точно и мастерски передавшего чувства. Стихотворение на самом деле написано Тове Дитлевсен, букву «Т» на обложке всего лишь сгрызла мышь. В этой, казалось бы, безобидной сцене из комедии с Мадсом Миккельсеном есть и часть серьезной проблемы. Как отец самой Тове, так и само общество не совсем воспринимали женщину в роли поэта.

«Я счастлива, когда пишу»

Тема писательства, художника и его призвания проходит через все книги Тове. Она сама признавалась в «Зависимости»:

«Я счастлива, когда пишу. Я счастлива и забываю обо всем вокруг, пока не приходит время вешать на плечо коричневую сумку и отправляться по магазинам».

После смерти ее книги практически не перепечатывали в Дании. В школьную программу Дитлевсен ввели всего лишь несколько лет назад, в то время как ее современников, писателей Поля Лакура и Лейфа Пандуро, давно проходят в школах. Кроме того, известность при жизни Тове получила благодаря своим стихотворениям, ее проза долгое время оставалась практически неизвестной даже датскому читателю.

Сегодня датчане благодарят писательницу-феминистку Ольгу Равн и театральный коллектив «Черная совесть» за воскрешение работ Тове. И так называемая Тове-лихорадка перебросилась на другие страны. Права на «Копенгагенскую трилогию» в 2020 году купили для публикации на более чем 25 языках, среди них, например, японский.

Тове с книгой Ниса Петерсена (1948). Фото: Инга Айструп, архив Айструп

За последние несколько лет вместе с Тове в разных странах «оживили» нескольких других «забытых бабушек», о чьих работах читатель слышит впервые только сейчас. В той же Дании, например, вместе с Тове снова вспомнили о романистке Эдит Роде, которая, кстати, при жизни передала эстафетную палочку Тове — та заняла место Эдит на должности редактора колонки писем от читательниц в датском семейном журнале Familie Journalen. Популярная во Франции Анни Эрно, смело писавшая о нелегальных абортах, тоже пережила мировой ренессанс за последние несколько лет. Список «возрожденных» писательниц можно пополнить и именем Наталии Гинзбург. Почему же мы только сейчас о них вспоминаем?

Как и Тове, «возрожденные» писательницы пишут на такие темы, как материнство, раскрепощение, семья, роль женщины в обществе. И хотя в современной литературе есть авторы, поднимающие эти темы, голос «забытых бабушек» прорывается сквозь туман прошлого. Немаловажную роль в случае с Тове сыграл и жанр. Не принятая современниками «исповедальность» ее работ пришлась по вкусу современному читателю. Автофикшн в целом сегодня находится на пике своей популярности, по крайней мере в России.

Правда, уже было несколько попыток познакомить читателей за пределами Дании с творчеством Тове. Например, в 1985 году был опубликован перевод «Детства» на английский язык. Но читатели, кажется, были еще не готовы. В СССР произведения Дитлевсен (в основном стихи и рассказы) были напечатаны в сборниках вроде «датской поэзии» или «скандинавских новелл», но это были лишь небольшие работы писательницы.

Тове с детьми в Вестербро. Фото: Кнуд Якобсен, Polfoto

Художница, женщина, наркоманка

«Детство», «Юность», «Зависимость». В какой-то степени это женская версия наших классиков с их «Детство. Отрочество. Юность» и «Детство. В людях. Мои университеты». «Университетов» Тове не позволили: еще в школе родители, несмотря на уговоры учительницы, запретили дочери идти в гимназию. Ей нужно было начинать зарабатывать и думать о будущем. В трилогии — и портрет художницы, и женщины, и наркоманки. Портрет, написанный с искренностью, иронией и впечатляющим талантом.

Дитлевсен еще при жизни издала более 40 книг — сборники стихов, романы, повести. В Дании за последние несколько лет было переиздано много книг Тове, а также изданы ее биографии, переписка с издателем и письма читательницам, обращавшимся к ней за советом. Феминистка Ольга Равн издала сборник «забытых текстов» Тове под названием «Я хотела быть вдовой и поэтом». Недавно на датском вышло новое издание дебютного романа Тове «Обидели ребенка», который она написала в 23 года. Свой прозаический дебют Тове начала с описания сексуального насилия, которое пришлось пережить главной героине.

Фото: Джетте Ладегаард, Scanpix

Жанр автофикшн не так легко давался Тове — она часто признавалась в переписках с друзьями, что чувствует себя клоуном, который развлекает зрителей подноготной своей жизни. Страх быть непонятой можно прочувствовать во многих книгах Тове, и к концу жизни он только усиливался. Может быть, именно поэтому в книгах «Лица» и «Комната Вильгельма» она придумала героине другое имя — Лиза Мундус. Тем не менее читатель узнает в них саму Тове и продолжение ее отношений с наркотиками, творчеством и мужчинами.

Пусть и спустя несколько десятилетий после смерти (в возрасте 57 лет Тове покончила с собой, отравившись снотворным. — Прим. ред.) писательница наконец-то получила свое место на литературной сцене. И то, что работы «забытых бабушек» сейчас пользуются популярностью, только доказывает значимость и мастерство этих писательниц. Остается надеяться, что «лихорадка» их возрождения не прервется так же внезапно, как и началась.

Анна Рахманько