Симона де Бовуар — о писателе

выпали на долю тех, кто сражался в Сопротивлении с оружием в руках. Но у де Бовуар навсегда остался комплекс вины из-за того, что она не знала чувства голода, не мёрзла и не испытывала жажды. В моральном плане отсутствие такого опыта угнетало её значительно больше, чем сознательный отказ иметь детей. В конце концов детей ей заменили многочисленные книги, где она пыталась разобраться в себе и в том, например, что такое дети как форма продолжения человеческого рода.

Симона де Бовуар много пишет, но, берясь за перо, всегда стремится создать только значительное, программное произведение, будь то роман, эссе или автобиографическая повесть. Она размышляет о том, что, в отличие от многих живых существ, только человек осознаёт, что его жизнь конечна, что он смертен. И на протяжении этой короткой жизни людям недоступна полная свобода, они всегда сталкиваются с проблемой ответственности в общении «с другими». И самые большие трудности возникают при общении между полами. Симона де Бовуар видит возможность согласия между ними не в сфере секса и ориентации на привилегированный статус мужчины, а в совместном поиске смысла жизни.

В конце XX века стали вспоминать книги де Бовуар, посвящённые «третьему возрасту», где она сумела передать великолепие жизни, тревогу и тоску зрелых лет, скандальное столкновение собственного сознания с процессом умирания, ухода в небытие. Вспомнили и книги, в которых она рассказывает о своих «римских каникулах» с Сартром, о темах их бесед и разговоров, о том, что их волновало на протяжении жизни, о фантастическом успехе Сартра, о его влиянии на молодёжь и умы современников.

У самой Симоны де Бовуар не было честолюбия её супруга, но она, безусловно, грелась в лучах его славы, пока не заработала свою собственную славу своим отчётливо выраженным «феминизмом». Философские сочинения Симоны де Бовуар отмечают взвешенная объективность, проницательность, кругозор, хороший слог, просветительское начало, но в обществе она нравилась далеко не всем, её ругали и марксисты, и католики. Они считали, что её «чисто женский» бунт был не обоснованием необходимости эмансипации, а свидетельством необузданной гордыни и издёрганной души. Спокойное гармоническое состояние Симоны де Бовуар не раз, как она признавалась, на протяжении жизни разрушалось, и писательница подвергала свою судьбу безжалостному анализу и в художественных произведениях, и в научных исследованиях.

Была ли она красива? Пожалуй, нет. Если так можно сказать о француженке. А она была настоящей француженкой. Любила красивую и модную одежду и обладала отличным вкусом. На фотографиях периода романтических отношений с Сартром на нас смотрит уверенная в себе, очаровательная женщина. Но позже ей пришлось выслушать столько гадостей и обвинений в свой адрес, что, говорят, у неё появился комплекс некрасивой женщины. Самостоятельность её мышления и яркие публикации в защиту женской эмансипации способствовали созданию образа чуждой земным радостям феминистки. Симона не опровергала эти обвинения.

Но вот через десять лет после её смерти в 1997 вышла книга «Трансатлантическая любовь» — собрание писем Симоны де Бовуар к американскому писателю Нельсону Алгрену, в которых мы видим другую, неофициальную сторону жизни писательницы. Она написала любимому мужчине сотни посланий — свидетельств её страстной и ревнивой человеческой любви. Ради встречи с любимым эта отнюдь не небожительница летала через океан на довольно хилых в 50-е «стальных птицах», открывала для себя поначалу никак не манившие её города вроде Чикаго и Лос-Анджелеса, читала не нравившуюся ей издалека литературу, заводила не нужные ей знакомства. Часто она не могла заснуть, не написав Нельсону очередного письма, не произнеся хотя бы письменно только ему слова любви. В отличие от всех её книг, изданных ранее, «Трансатлантическая любовь» раскрывает нам писательницу как совершенно земную женщину, мечтающую о семье, о встречающем её на пороге дома любимом, дарящем ей самые обычные тепло и уют. Однако ей не суждено было выйти замуж за Нельсона, как они об этом мечтали. Причину нужно искать в очень устойчивой легенде о Сартре и де Бовуар, в глубокой связи писательницы с Францией и в личной жизни самого Нельсона. Атлантический океан крепко соединял, но и серьёзно разделял двух художников, творцов собственной жизни, своей биографии.

Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар похоронены в совместной могиле на кладбище Монпарнас. На ней всегда лежат красные гвоздики и камушки, похожие на гальку, подобранную на морском берегу.