Цитаты из книг — Субкоманданте Маркос

...нет в этом мире ничего более печального, чем конфета без ребенка, вызволяющего ее из целлофанового плена.

Одна из туристок возмущается тем, что у нее срывается уже оплаченный тур к руинам города майя Паленке, находящимся поблизости. «Извините за неудобства, но это революция»,- отвечает ей Маркос.

Хорошим людям я хотел сказать, чтобы оставались хорошими, чтобы не теряли веры, чтобы не позволяли скептицизму заключать их в сладкую тюрьму комформизма, чтобы продолжали искать, чтобы продолжали находить то, во что стоит верить, то, за что стоит бороться.

В этот седьмой год войны с забвением, мы повторяем кто мы. Мы ветер. Не грудь, что нами дышит. Мы слово. Не губы, что нас произносят. Мы шаг. Не ноги, что нами ступают. Мы биение. Не сердце, что нами стучит. Мы мост. Не земли, что соединяются. Мы путь. Не точка прибытия или ухода. Мы место. Не тот, кто его занимает. Нас…

С тех пор как я родился Всего я избегаю. Меня во мне закрыли Но я бежал оттуда. По горам и по долинам Душа моя меня ищет. И дай ей бог, чтобы больше Она меня не нашла. Фернандо Пессоа

И наконец – нас могут обвинять в неуместности, в неучете корреляции сил, в политической неповоротливости, в неимении спутника, чтобы следить за дебатами в прямой трансляции, в том, что у нас нет подписки на основные газеты и журналы, чтобы узнавать о последебатных оценках, в нелюбезности, в невежливости, в страдании…

В 1823 г. чьяпасская элита решает отделиться от Гватемалы и присоединиться к Мексике, потому что «лучше быть хвостом льва, чем головой мыши».

...лучшие аргентинцы — партизаны (например Че), или поэты (например Хуан Хельман), или писатели (например Борхес), или артисты (например Марадона), или хронопы (конечно, Кортасар)...

В этой войне Мировая Власть стремится заставить нас всех занять одну из двух позиций: поддержать войну «этнических чисток» Милошевича, или же поддержать «гуманитарную» войну НАТО. В этом — великая алхимия денег: нам предлагают выбор не между миром и войной, а между двумя войнами.

Свобода рынка претерпела одну удивительную метаморфозу: человек теперь свободен выбирать в какой торговый центр ему идти, но в любом из них магазины и марки продуктов всегда будут одними и теми же. Старая сказка о свободе, проистекающей из тирании торговли, «свободы спроса и предложения», стала неактуальной.

После падения Берлинской стены число этнических конфликтов умножилось. Как вы можете это объяснить? Нам продали колоссальную ложь: нам сказали, что в борьбе между капитализмом и социализмом победил капитализм и то, что за этим следует, — это один-единственный рынок, один-единственный мир, мировая деревня, больше нет…

Мы ознакомились с интервью, которые недавно дало ваше руководство двум национальным средствам информации. Мы признательны за уважительный тон, которым говорили о нас. Мы уважаем тех, кто уважает нас. Поэтому мы не уважаем правительство, нас не уважающее.

В мире тех, кто живет во Власти и кто ради Власти убивает, нет места для человека, нет места для надежды, нет места для завтра. Рабство или смерть — вот альтернатива мира, предлагаемая ими всем мирам. Их мир, мир денег, управляется с бирж. Спекуляция сегодня — главный источник обогащения, и в то же время, лучший…

— Если бы акулы стали людьми, они были бы добрее к маленьким рыбкам? — спросила господина К. маленькая дочка его хозяйки. — Конечно, — ответил он, — если акулы станут людьми, они построят в море для маленьких рыбок огромные садки, где будет вдоволь корма — и растительного, и животного. Они позаботятся, чтобы в садках была…

Мне снилось прошлой ночью: бог кричит мне: «Бодрствуй и крепись!» А дальше снилось: бог-то спит, А я кричу ему: «Проснись!» Антонио Мачадо

Разница между «предмодерностью» и «постмодерностью» заключается в том, что в течение первой у политиков были те, кто им готовил речи, а во время второй у них есть те, кто делает для них рекламные ролики.

Маркос: Да, падение Берлинской стены означало для нас оказаться в полной пустыне. Мы говорим о периоде нашего абсолютного одиночества в горах.