Жорж Бернанос — о писателе

Первоисточник гениального фильма. Книга, о которой у нас почти никто не слышал (о фильме слышали тоже не многие, но это не отменяет его влияния – и влияния Робера Брессона – на мировой кинематограф). Нежно любя фильм всеми клапанами сердца, я уже пыталась читать эту книгу, но… как бы так сказать, чтобы совсем уж себя не унизить… сочла, что у меня есть дела и поважнее и забросила чтение этак страниц через 50.

И если бы не KillWish, возможно, к этой книге я больше бы не возвратилась. Ибо не по моим зубам орешек. Нужно же объективно оценивать себя. Я пыталась и в этот раз. Мой мозг отказывался работать. То ли я не поумнела, а то и отупела, то ли жара московская плохо влияет, но текст просто не хотел усваиваться. Мне захотелось бросить читать навсегда, и не только эту книгу. Бросить…

Это я назвала Барнса сухарём? Нет, в самом деле? Я беру свои слова обратно, ибо самый жёсткий английский сухарь – это мягкая булочка по сравнению с французским. О, французы – это такая культурная нация! То одно, то другое произведение всплывает в памяти, пока читаешь Бернаноса. И не потому, что существуют какие-то отсылки: уж больно несамобытен. Сначала я никак не могла избавиться от ощущения, что читаю плохого Флобера. Вот эта вязкость, погружённость в быт, абсолютная помешанность на детальках, нюансах, когда малейшее движение мысли рассматривается под микроскопом, обсасывается. И ладно бы делалось это со смакованием (у Флобера обычно так). Нет, всё сухо, строго, тягомотно. А как может быть по-другому? Главный герой – тот самый молодой священник. Нищий, мало что видевший в жизни, не…