Цитаты из книг — Николай Якушев

Олег Петрович посмотрел в ее ясные спокойные глаза, лучившиеся неугасимой, но какойто извращенной правотой, и с ужасом понял, что в такой атмосфере чужую королеву ему не обольстить. Какое уж тут “ваше высокоблагородие”! Уличные подонки запросто втаптывают учителя в грязь, спивающиеся псевдоинтеллигенты втягивают в…

—Некорректно, Александр... —вздохнул Пташкин, обеими руками поднося ко рту бутерброд с икрой. — Сначала вводите во искушение, а потом корите... — Он алчно откусил и удовлетворенно прихрюкнул, — куском попрекаете... —Да я ничего! —великодушно сказал Барский. —Только я же знаю вас, как облупленного — сейчас насытитесь и на…

— Ну, ладно, — сказал наконец Барский потухшим скучным голосом. — Вы кругом правы, а я —дерьмо. Актеришка из категории “этот, как его там...”, алкаш, распутник, нужное вписать... Но главный мой грех знаете какой? Гордыня. все мне кажется, что могу такое... чего никто не может! Я и на вас-то смотрю, признаться, свысока…

Он долго и терпеливо нажимал на кнопку звонка, одобрительно изучая прихотливый узор из полированных реек, которыми была обшита дверь, и думал о том, что художник — он во всем художник —и дверь у него всем на зависть, и борода на лице, а уж пьет, наверное, так, что небесам жарко. Учитывая последнее обстоятельство, Пыжиков…

—Да я ничего! —великодушно сказал Барский. —Только я же знаю вас, как облупленного — сейчас насытитесь и на водочку наляжете, а это чревато. Все ведь выблюете! — За миг блаженства, — философски заметил газетчик, — жизнь готов отдать!

Катастрофа странным образом взбодрила его. С наслаждением первооткрывателя отмечал он посторонние, неважные вещи —что вечерний воздух свеж и прихвачен морозцем, что на фоне синих сумерек красиво серебрятся облачка пара изо рта, что зажглись все до одного фонари и сверкающими цепочками покатились к окраинам... Веселым и…

Посреди площади Олег Петрович вдруг остановился и попытался сосредоточиться. Шершавый октябрьский вечер полировал асфальтовую пустыню и опрокидывал набок гуляющих голубей. Небо светилось той холодной бесстрастной голубизной, какой отпугивают закоренелых атеистов глаза на иконах, не давая им никакой надежды на спасение.

На перемене Стеблицкого потребовали к директору. В нем было шевельнулись новые предчувствия, но оказалось —потребовали всех. Олег Петрович вошел в кабинет, поздоровался и присел в уголке рядом с Василием Никифоровичем, седым, аккуратным старичком, который преподавал физику еще юному Стеблицкому —и уже тогда он был седым,…

—Мне наплевать, —надменно сказала жена. —Но с какой стати я должна отдуваться за тебя? Главный звонит каждые пять минут и требует вернуть костюм. Пообещал снять меня с роли! О тебе я молчу... Барский фыркнул. — Роль! Второе гав третьей собачки Генриха Четвертого! Что-то тяжелое мелькнуло в воздухе, лишь чудом миновав…

Жена Барского, довольно молодая и красивая женщина, в узких брюках и шелковой рубашке навыпуск, встретила их с дымящейся сигаретой в губах. На робкое “здравствуйте” Стеблицкого она не обратила внимания. Первым ее словом оказалось “сволочь”. Слово было горьким, как табачный дым. “Молчи, женщина!” —устало бросил Барский и,…

— Задняя площадочка! — спокойно, но звучно сказала она, поводя неробкими глазами. -Билетики все взяли? —Вот этот не взял! —заржал кто-то из кучи красномордых молодцов на задней площадке, часто хлопая своего товарища по вязаной шапочке, будто убивая ускользающую вошь. —Иди ты на...! —громогласно ответил товарищ, проводя…

– Слушай, Элька, – пробормотал Сундуков, поддаваясь очарованию заповедной улочки. Неужели мы когда-то были детьми? – Меня другое волнует, – ответил, подумав, Флягин. – Неужели я когда-то стал взрослым?

—А-а-а! —завопил Бутус и всем телом бросился на странника, заставив того на секунду потерять равновесие. —Ты, гад, такой крутой, что я перед тобой мразь... что ты можешь у людей х... отбирать и радуешься? Да я тебя... Бутус рванул на себя железную кровать, перегораживая страннику путь. За такую обиду он был готов биться с…

Но это слово, “еврей”, по-прежнему —угрюмый утес в гармонической лазури мироздания, о которой по-прежнему разбиваются корабли интеллекта, это —твердыня, чьи грани лишь острее от ветра перемен, а подножье извека усыпано истлевшими обломками общественных мнений.

У каждого человека бывает в жизни момент, когда чаша переполнена, и он, собрав в кулак всю свою волю, отчебучивает нечто такое, после чего хорошие знакомые еще долго восклицают с плохо скрываемой завистью: “Вот на него бы никогда не подумал!” В жизни Олега Петровича как раз наступил такой момент. Самый безнравственный…

Отец современного блюза! Музыка исцарапанной души. Между прочим, ходят слухи, что был он ученик дьявола, вроде нас с вами, Олег Петрович! А кончил плохо — обманутый муж отравил стаканчиком виски...

А дальше по Марксу —осталось у него главное богатство —время. Тельняшка черноморская истлела, костюм свадебный пропил. Память как сито сделалось, руки тряслись, Елда шлангом своим похвалялся —безразмерным... Однажды после бутылки китайского спирта деревья в городе пошли. Прохожие исчезли, а деревья пошли. Страшно было,…

Вместо этого Барский стал грубить, наскоро выхлестал коньяк и терял обаяние буквально на глазах. Из служителя Мельпомены он превращался в служку вульгарного Бахуса, которого Стеблицкий и богом-то всерьез не считал.

Фамилию свою носил он с гордостью, будучи уверен, что это непременно старинная и шляхетская фамилия. Ему очень нравилось вдруг вычитать в какой-нибудь книге: “...происходил он из знатного, но обедневшего шляхетского рода...”. Читая эдакое, Стеблицкий начинал ясно понимать, что его скромный нынешний достаток является…