Цитаты из книг — Рубен Гальего

"Я - герой. Быть героем легко. Если у тебя нет рук или ног - ты герой или покойник. Если у тебя нет родителей - надейся на свои руки и ноги. И будь героем. Если у тебя нет ни рук, ни ног, а ты к тому же ухитрился появиться на свет сиротой - все. Ты обречен быть героем до конца своих дней. Или сдохнуть. Я герой. У меня…

Есть книги, изменяющие взгляд на мир, книги, после которых хочется умереть или жить по-другому. Если хочешь что-нибудь понять, нужно спрашивать у людей или у книг. Книги - тоже люди. Как и люди, книги могут помочь, как и люди, книги врут.

Если дать всем взрослым на земле много водки и колбасы, они будут добрые и все дети будут счастливы

Быть дебилом не так уж и трудно. Все смотрят мимо тебя, не замечают. Ты не человек, ничто. Но иногда из-за природной доброты или по профессиональной необходимости собеседник выясняет, что внутри ты такой же, как и все. В одно мгновение безразличие сменяется восхищением, восхищение – глухим отчаянием перед реальностью.

Никогда. Страшное слово. Самое страшное из всех слов человеческой речи. Никогда. Слово это сравнимо только со словом «смерть». Смерть — одно большое «никогда». Вечное «никогда», смерть отметает все надежды и возможности. Никаких «может быть» или «а если?». Никогда. Я никогда не поднимусь на Эверест. Не будет долгих…

– Я купил чайник, – говорит Миша. – Зачем? – Это сложный философский вопрос. Ты, Рубен, никогда не сможешь ответить на него самостоятельно. Зачем люди покупают чайники? Не знаю. Почитай Шекспира.

Если хочешь что-нибудь понять, нужно спрашивать у людей или у книг. Книги - тоже люди. Как и люди, книги могут помочь, как и люди, книги врут.

Моя дочка лепит папу. Лепить папу легко. Проще, чем грибок. Нужно раскатать две круглые лепешки пластилина. Две одинаковые лепешки, два колеса инвалидной коляски.

Рубен, я много раз объяснял тебе, что извиняться нет смысла. Если ты что–то сказал или сделал, то в тот момент у тебя были на это причины. Жалеть о том, что ты сделал, когда у тебя появились дополнительные данные бессмысленно.

Я не люблю белый цвет. Белый – цвет бессилия и обреченности, цвет больничного потолка и белых простыней. Гарантированная забота и опека, тишина, покой – ничто. Вечно длящееся ничто больничной жизни. Черный – цвет борьбы и надежды. Цвет ночного неба, уверенный и четкий фон сновидений, временных пауз между белыми,…

Мамы были разные. Совсем глупые мамы привозили и присылали детям конфеты. Умные мамы привозили сало, чеснок, домашние консервы – в общем, нормальную еду. Сашина мама была не просто умной мамой, она была еще и большим начальником. Она присылала роскошные посылки с шоколадом и тушенкой, консервированными ананасами и соком…

— А чего же вы в институт не поступите? Вы же там отличниками были бы. — В институт только ходячих берут.

— И зачем ты такой нужен, без рук, без ног? Гвоздя вбить не можешь. — У вас химический карандаш есть? — Есть. — Вы пройдитесь по квартире и везде, где вам гвозди нужны, поставьте точки. Поверьте, гвозди будут вбиты.

— Рубен, ползи сюда. Я откладываю книгу, ползу. Ползу медленно, но все терпеливо ждут. Подползаю. — Водку пить будешь? Вопрос риторический. Все понимают, что водку пить мне еще не положено. Водку пили только после двенадцати лет.

Не лгали только нянечки. Удивительное русское слово – «нянечка». Ласковое слово. Сразу вспоминается Пушкин: выпьем, няня… Обычные сельские тетки. Они не врали никогда. Иной раз они даже угощали нас конфетами. Иногда злые, иногда добрые, но всегда прямые и искренние.

Майе полтора года. Она отказалась есть кашу. Я беру, спокойно доедаю. Майя просит сначала колбаски, потом пряников. Нет ни того, ни другого, но дело не в этом. Если ты голоден – будешь есть все, нет – ходи так (детдомовское правило). Майя ходит по квартире, думает. Потом спокойно подходит к Алле и говорит: «Мама, свари…