И, стало быть, предстоит Степану теперь, хочешь не хочешь, жить – долго и счастливо, дожидаясь единственно возможной избавительницы – естественной смерти. Которая, если хорошенько подумать, тоже висит над человеком всю жизнь отдаленной, но неотвратимой угрозой: подкрадывается к нему исподтишка, начиная лет этак с сорока,…