Софья Купряшина — новинки

Новая книга Софьи Купряшиной "Видоискательница" выходит после длительного перерыва: за последние шесть лет не было ни одной публикации этого важнейшего для современной словесности автора. В книге собран 51 рассказ - тексты, максимально очищенные не только от лишних "историй", но и от условного "я": пол, возраст, род деятельности и все социальные координаты утрачивают значимость; остаются сладостно-ядовитое ощущение запредельной андрогинной России на рубеже веков и язык, временами приближенный к сокровенному бессознательному, к едва уловимому рисунку мышления. Также для этой прозы характерны полистилизм, смешение жанров и безусловная искренность.
Предисловие Н.Александрова.

Игорь Иванович Купряшин - тончайший, замечательный художник-лирик, проникновенный поэт. Его знали, любили и уважали его современники, многие художники, искусствоведы и любители искусства. Сам Игорь Купряшин по-детски удивлялся, что его слава и популярность не соответствуют его одаренности и таланту. Возможно издание этой его книги - первой в его жизни - во многом исправит существовавшую при его жизни несправедливость.

Это - роман в письмах о сладком безумии нашего времени. Тексты Купряшиной - смешные и чистые. Смешные поскольку главным героем текстов выступает русское слово, умеющее выжить в любых условиях при условии авторского таланта. Чистые - потому что грязь жизни у Купряшиной побеждена "рискованным искусством" видеть моральную фальшь.

Это – роман в письмах о сладком безумии нашего времени. Тексты Купряшиной – смешные и чистые. Смешные поскольку главным героем текстов выступает русское слово, умеющее выжить в любых условиях при условии авторского таланта. Чистые – потому что грязь жизни у Купряшиной побеждена «рискованным искусством» видеть моральную фальшь

В свои 33 года Соня написала много рассказов, которые тянут на книгу, наконец, собранную и изданную. Соня пишет о "дне", что для русской литературы, не ново. Новое, скорее, в том, что "дно" для Купряшиной в нас самих, и оно-то бездонно. Соня выворачивает наизнанку интеллигентные представления о моральных ценностях не ради эпатажного наезда на читателя, а потому, что сложившиеся стереотипы ей кажутся мерзкой фальшью.
Цитата: Появился замшевый от грязи графин с водкой "Ростов-на-Дону", скатерть вообще убрали, цыгане стали орать в ухо, чтобы им позолотили ручку… Возник чеснок, черный хлеб. Мы сидели на тротуаре. Грохотал сабвей… Метрдотель очень галантно подал мне изувеченное молью синее старушечье пальто. Первая книга молодой писательницы вышла с предисловием Виктора Ерофеева и сразу привлекла к себе неподдельный, пристальный интерес критики. "Ошеломительный дебют" - писали о ней. По-бабелевски гротескная, до болезненности откровенная проза может шокировать: так и о таком на русском языке еще не писали. На дне, без семьи, "в компании с водкой, феназепамом, Тернером, Ван Гогом и Брейгелем", с порезанными запястьями и чумазым воротником, - не в этом дело. Дело в особом купряшинском гностицизме: любовь на помойке, пища и питье, от описания которых тошнит, одежда, напоминающая грязь, - всё предстает осквернением души и тела, но продолжает оставаться пищей, одеждой, любовью.

Сборник новейшей прозы `Время рожать` продолжает эксклюзивный показ литературной моды, предпринятый в предыдущей антологии `Русские цветы зла`. На этот раз были отобраны произведения лучших молодых писателей начала XXI столетия. В предисловии Виктор Ерофеев пишет: `В русской литературе открывается бабский век. В небе много шаров и улыбок. Десант спущен. Летит большое количество женщин. Всякое было - такого не было. Вдруг все `женское` стало интересным. Женщины из мелочей создали Бога детали. Сможет ли новый текст рожать, покажет вскрытие. Русские всегда поражали мир своими литературными страстями. Теперь, кажется, одних страстей не хватает. Слова Гамлета, славящие союз `крови и разума`, лучше всего подходят к молодой русской прозе. Именно это делает ее свободной, остроумной, вменяемой. Она предвещает радикальный сдвиг русской ментальности в сторону самосохранения. Групповой портрет поколения в полете на фоне тоски по оседлости`.

Сборник рассказов.
В свои 33 года Соня написала много рассказов, которые тянут на книгу, наконец, собранную и изданную. Соня пишет о `дне`, что для русской литературы, не ново. Новое, скорее, в том, что `дно` для Купряшиной в нас самих, и оно-то бездонно. Соня выворачивает наизнанку интеллигентные представления о моральных ценностях не ради эпатажного наезда на читателя, а потому, что сложившиеся стереотипы ей кажутся мерзкой фальшью.

Сборник новейшей прозы `Время рожать` продолжает эксклюзивный показ литературной моды, предпринятый в предыдущей антологии `Русские цветы зла`. На этот раз были отобраны произведения лучших, по мнению составителя, молодых писателей начала XXI столетия. Впредисловии Виктор Ерофеев пишет: `В русской литературе открывается бабский век. В небе много шаров и улыбок. Десант спущен. Летит большое количество женщин. Всякое было - такого не было. Вдруг все `женское` стало интересным. Женщины из мелочей создали Бога детали. Сможет ли новый текст рожать, покажет вскрытие. Русские всегда поражали мир своими литературными страстями. Теперь, кажется, одних страстей не хватает. Слова Гамлета, славящие союз `крови и разума`, лучше всего подходят к молодой русской прозе.Именно это делает ее свободной, остроумной, вменяемой. Она предвещает радикальный сдвиг русской ментальности в сторону самосохранения. Групповой портрет поколения в полете на фоне тоски по оседлости`.

Сборник новейшей прозы `Время рожать` продолжает эксклюзивный показ литературной моды, предпринятый в предыдущей антологии `Русские цветы зла`. На этот раз были отобраны произведения лучших, по мнению составителя, молодых писателей начала XXI столетия. Впредисловии Виктор Ерофеев пишет: `В русской литературе открывается бабский век. В небе много шаров и улыбок. Десант спущен. Летит большое количество женщин. Всякое было - такого не было. Вдруг все `женское` стало интересным. Женщины из мелочей создали Бога детали. Сможет ли новый текст рожать, покажет вскрытие. Русские всегда поражали мир своими литературными страстями. Теперь, кажется, одних страстей не хватает. Слова Гамлета, славящие союз `крови и разума`, лучше всего подходят к молодой русской прозе.Именно это делает ее свободной, остроумной, вменяемой. Она предвещает радикальный сдвиг русской ментальности в сторону самосохранения. Групповой портрет поколения в полете на фоне тоски по оседлости`.