Цитаты из книг — Лидия Бердяева

Впрочем, в России все совершается как-то не органически, а катастрофически, а потому никакие пророчества о ней невозможны.

Верить в Бога, конечно, можно, но надеяться нужно на власть, на силу, а любить превыше всего деньши. Таковы устои современного мира. Чего же ждать, кроме войн, хаоса, революций?

За завтраком Ни говорит о характерном отношении русских к философии: «Когда русский скажет: "Это философия", то для него это значит нечто не вполне серьезное, особенного значения не имеющее. Вот почему мне так трудно общение с русскими и так легко с иностранцами. Они особенно ценят интеллектуальность человека и ставят ее…

Хорошо тому, кто не видит «подкладки» жизни... Идя по улице, он с удовольствием следит за потоком блестящих автомобилей, за движением толпы. Там красочное пятно яркого костюма, вот тонкий профиль, стройная фигура, дальше — блеск роскошной витрины с горящими бриллиантами, изумрудами, рубинами... Есть глаза, которые видят…

Ни сказал сегодня: «Люди не ищут и не интересуются больше истиной». Это верно. Наукой, политикой, экономикой, искусством, а смысла жизни, без которого и то, и другое, и третье бессмысленно, — не ищут. Похоже на то, как если бы они с завязанными глазами бегали по комнатам, ощупывая вещи и не зная, что с ними делать.

Часто Ни говорит: «Мы живем, как в монастыре. Никаких развлечений, визитов, поездок (кроме необходимого лечения). К нам приходят, а мы — никуда». И несмотря на такую жизнь, денег едва хватает... Ни очень заботлив, [так] старается окружить нас возможными удобствами и мучится, если [мне] нельзя ехать лечиться или провести…

Я какой-то духовный пролетарий. Нет у меня потребности в родине, в семье, в быте... Я очень люблю и ценю души человеческие, отдельные, самые противоположные. Но все коллективное — не мое. Ты скажешь, а Церковь? В Церкви все преображается в Христе. Но вне Христа всякий коллектив есть рабство в большей или меньшей степени»

Перед сном, как всегда, Ни приходит в мою комнату, садится [у постели] в большом кресле, и мы говорим о впечатлениях дня... Это часы, когда мы ведем самые интересные и интимные беседы и говорим друг другу все [самое важное]... «свое»... [Перед его уходом мы крестим друг друга с краткой мо 28//29 литвой.] Затем он идет к…

Любить труднее всего ближних, а не дальних. Дальние — это всегда нечто отвлеченное, смутно-туманное. А ближние перед нами со всеми своими и слабостями, и пороками. Мы наблюдаем их, сталкиваемся. Они часто ранят нас, даже не замечая, только тем, что мы не такие, как они, иначе чувствуют и понимают, чем мы. И вот любовью…

Чувствую все свое бессилие выразить, что именно заставляет меня обратиться к вам с этим письмом. Знаю только одно, что с тех пор как я, как мне кажется, узнала вас из ваших сочинений, я чувствую, что вы один можете дать мне совет и ответ на мучающие меня вопросы: что делать, куда приложить свои силы, жажду деятельности,…

«Какие бы возвышенные цели ни преследовались людьми, но если для целей этих нужно проливать человеческую кровь, то это значит, что цели эти лишь обман, за которым скрыт лик Дьявола]. Поговорку «cherchez la femme» [«Ищите женщину» (фр.)] давно уже следовало бы заменить на «cherchez le diable» «Ищите дьявола».

Вечером за чтением «Войны и мира» Ни говорит: «Когда я слушаю чтение, я всегда представляю себе обстановку, где происходит то или иное событие. Если дом, то где он стоит, направо или налево». Это меня удивило, т. к. я всегда почему-то думала, что он скорее погружен в смысл, [в слова,] а не в образы. Отсюда мысль: как мало…

«Есть две старости: темная и светлая. В темной концентрируются, как в фокусе, все отрицательные свойства человека. И это запечатлевается и на лицах. Все греховное как резцом высекается на старческом лице. Вот почему большинство старых лиц так уродливо. Наоборот, светлая старость носит на себе какой-то отблеск…