Цитаты из книг — Фёдор Глинка

Солдатская песнь, сочиненная и петая во время соединения войск у города Смоленска в июле 1812 года На голос: Веселяся в чистом поле. Вспомним, братцы, россов славу И пойдем врагов разить! Защитим свою державу: Лучше смерть — чем в рабстве жить. Мы вперед, вперед, ребята, С Богом, верой и штыком! Вера нам и верность свята:…

Исчезли мира дни счастливы, Пылает зарево войны; Простите, веси, паствы, нивы! К оружью, дети тишины!

Дайте мне шалаш укромный Из соломы и ветвей, Дайте дружбу и свободу Стану петь — хвалить природу, Как на воле соловей!

Меркнет день, лазурь темнеет, Погасает блеск небес, В шумном мире всё немеет, Дремлет тихо синий лес; Встал и месяц за горою… Ах, бывало сей порою, Милый сын весенних дней, Под черемхою душистой, Где ручей журчит сребристой, Здесь певал ты, соловей! Сколько раз меня, бывало, Сколько раз друзей моих Сладкогласье восхищало…

И мчится тройка удалая В Казань дорогой столбовой, И колокольчик - дар Валдая - Гудит, качаясь под дугой... Младой ямщик бежит с полночи: Ему взгрустнулося в тиши, И он запел про ясны очи, Про очи девицы-души: "Ах, очи, очи голубые! Вы иссушили молодца! Зачем, о люди, люди злые, Зачем разрознили сердца? Теперь я горький…

В древней Спарте можно было прожить без денег с одними добродетелями, а теперь, в наипросвещеннейшей Европе, как думаете, сыщется ли хотя малейший лоскуток земли, на котором бы можно было жить, как говорят, безданно-беспошлинно?

Не слышно шуму городского, В заневских башнях тишина! И на штыке у часового Горит полночная луна! А бедный юноша! ровесник Младым цветущим деревам, В глухой тюрьме заводит песни И отдает тоску волнам! "Прости отчизна, край любезный! Прости мой дом, моя семья! Здесь за решеткою железной - Уже не свой вам больше я! Не жди…

Я был рабом земных сует: Ругались надо мной ползущие заботы; Как узник, отданный к смиренью в дом работы, Я с жизнью ссорился и не глядел на свет, С водой и с воздухом глотая горе!.. Я был как ветвь, поверженная в море, Кружился я в грозе изгибистых валов; Но бог послал отрадные мне чувства И мерность звонкую стихов. С…

Я был рабом земных сует: Ругались надо мной ползущие заботы; Как узник, отданный к смиренью в дом работы, Я с жизнью ссорился и не глядел на свет, С водой и с воздухом глотая горе!.. Я был как ветвь, поверженная в море, Кружился я в грозе изгибистых валов; Но бог послал отрадные мне чувства И мерность звонкую стихов. С…

...Сколько усилий, сколько забот употребляют к тому, чтобы разбогатеть! Если б хотя с половинным против сего усердием отыскивали сокровища добродетелей, сколь счастливо было бы общество!..

Поверьте, что трудиться весело; надобно только привыкнуть к трудам. Для чего же дал вам бог руки? Для работы!

Как переменчивы времена! Но количество вещей не убавилось: отчего же так возросли на них цены? Об атом надо много толковать; однако же мне кажется, что главнейшими причинами всех беспорядков суть: мода и роскошь. Эти два чудовища делят между собою все достояния нынешних обществ.

Знаешь ли ты существа, которым отец - воображение, а мать - ложь? Они невидимы, но слышимы. Будучи ничем, составляют нечто. Не имея ни ног, ни крыльев, быстро ходят и летают из страны в страну, из области в область. Ничто не может так восхитить или опечалить душу, возмутить или успокоить чувства, как они! Им нет нигде…

И чужеземная картина Сияла пышно предо мной. Немецкий город… все красиво, Но я в раздумье молчаливо Вздохнул по стороне родной…

Теперь ли нам дремать в покое, России верные сыны?! Пойдем, сомкнемся в ратном строе, Пойдем — и в ужасах войны Друзьям, отечеству, народу Отыщем славу и свободу Иль все падем в родных полях! Что лучше: жизнь — где узы плена, Иль смерть — где русские знамена? В героях быть или в рабах?

Когда кипят морей раскаты, И под грозой сгорают небеса, И вихри с кораблей сдирают паруса, И треснули могучие канаты, Ты в челноке будь Верой тверд! И Бог, увидя без сомненья, Тебя чрез грозное волненье На тонкой нитке проведет...

Из шелку и мочал шнур нашей жизни вьется: Кто плакал поутру, тот к вечеру смеется. Между 9 марта - 31 мая 1826

Должно заметить, что до того времени никто не продавал своих пьес: даром отдавали в журналы, - и первый Воейков заплатил за Думу Рылееву 100 р<ублей> ас<сигнациями>. После и Пушкин стал брать по червонцу за стих – и пошли. К. Ф. Рылеев, 4