Рецензии на книги — Сухбат Афлатуни

Радует, что в последнее время выпускаются подобные этой книге издания, освещающие современный литературный процесс в России: это познавательно, а кроме того, довольно любопытно сравнить свои впечатления и ознакомиться с мнением профессионального критика, коим, без сомнения, является один из постоянных авторов толстого литературного журнала "Дружба народов", Сухбат Афлатуни (Евгений Абдуллаев). Из очерков-статей, написанных им для журнала, и выросла эта книга.

(Кто еще не читал, но очень интересуется этой темой, также рекомендую ознакомиться с книгой - Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе (сборник) , вышедшей в этой же серии).

Сразу предупреждаю, что взгляд на современную литературу часто субъективен, нередко резок и бескомпромиссен. Афлатуни называет вещи своими…

В центре повествования - история двух подруг, проживающих в небольшом российском городке на границе с Польшей. Вроде бы всё верно, но не совсем так. К историям их непростых жизней автор стремится притянуть как можно больше тем, ныне модных у современных российских писателей.

За домом, в котором живёт одна из героинь, находится огромное поле, где в известные годы сотрудники НКВД расстреливали безвинных поляков. По сути, именно горькая история безымянного поля и становится во главу угла, к которому сходятся все сюжетные линии произведения. Да и сама обложка тоже об этом-же.

Тема репрессий не могла обойтись без другой важной темы в современной литературе: религия, вера, забытые в начале прошлого века и спустя длительное время словно заново обретённые, позволившие одним вспомнить о когда-то…

А тут мне один солдатенок говорит: а про трех волхвов знаешь? А я не знал такой сказки, но говорю: «Знаю!» И давай врать, да так ловко, сам себя заслушался…

"Поклонение волхвов" — удивительная во всех смыслах книга, с которой я провела целый месяц, но и этого было мало. Книга, которая то неотрывно притягивала к себе, то заставляла пробираться через умственные хитросплетения и витиеватый текст. Книга, которая наполняла меня смыслом, а иногда оставляла с ощущением собственной безграмотности и полного непонимания. Сухбат Афлатуни написал удивительный текст, в котором сплетаются знания разных сфер, любовь к архитектуре, библейские смыслы и история семьи Триярских, неразрывно связанная с авторской интерпретацией судьбы вифлеемской звезды.

Книга поделена на три части, каждая из которых названа…

Если правду некому сообщить, она теряет смысл.

Это как «Стоунер», - в какой-то момент, ближе к финалу книги, пришла четкая мысль. А следом – А ведь ты, подруга, не оригинальна, где-то уже довелось наталкиваться на сравнение «Рая земного» со «Стоунером». И точно. В отзыве Игоря Князева о книге, аудиоверсию которой он делал. Справедливости ради, чтец еще называет героинь женским вариантом Обломова и Штольца, но мне такая мысль в голову не приходила, делаю вывод, что и про Стоунера не сплагиатила. Но стану рассказывать по порядку, книга того стоит.

Начало совсем не впечатлило. Какая-то Плюша малохольная, живо напомнившая Клавочку из «Жила была Клавочка» Бориса Васильева, читанного в юности в «Юности». Только та еще как-то живенькая, а эта амеба амебой: одинокая тетка на возрасте, неряха и…

Это конечно никакой не роман, а вполне даже неплохой, тем не менее, сборник рассказов-историй... авторских и полуавторских интерпретаций фрагментов или кратких пересказов жизни (житий) некоторых святых и около-святых, начиная с самого начала христианства и до около-наших дней (непонятное же начало первого рассказа и не менее непонятное продолжение его в последнем не может быть оправданием назвать сей текст романом)... По какому принципу отбирались описываемые персонажи - я не уловил (объективно - подобранные герои и их истории достаточно хаотичны, хотя вполне может быть, что какой-то "обще-концептуальный" сквозной стержень в процессе формирования текста в голове автора и присутствовал), но рассказанные истории (сами по себе) почти все интересны и чувствуется, что автор достаточно глубоко…

С этой книгой возникла некоторая проблема: к какой литературе её относить - русской или восточной. Автор пишет по-русски, но Узбекистон - в его крови и в его прозе. Так что я ничтоже сумняшеся включила её в обе подборки))). Я так думаю, что проблемы с идентификацией возникли не только у меня, а и у издателей, иначе как объяснить, что книга, состоящая из разновеликих рассказов попала в серию "Большой роман"? Если только учитывалось количество проблем, идей, героев, локаций...

Рассказы совершенно ничем не объединены, ни персонажами, ни временем, ни местом действия. Конечно, события большинства из них происходят в Азии, но в разных городах и в разное время. 23 истории, большая часть из которых зацепила, заставила сопереживать героям и даже всплакнуть. Улыбаться, кажется, не пришлось ни разу,…

Ты помнишь, плыли в вышине-е, и вдруг погасли две звезды...

Из репертуара Льва Лещенко

Только один роман автора прочитал, и понял, что предлагаемая писателем проза меня привлекает, и к его работам я точно вернусь. Вот такое осталось ощущение после прочтения романа "Поклонения волхвов". Сложно воспринимаемая историческая проза на границе с притчей. После него был еще "Рай земной", начитанный самим Игорем Князевым, а это уже показатель качества литературы. И теперь состоялась третья встреча - через "Муравьиного царя".

Вот, в точку сформулировала свою мысль редактор этой черной серии "Рипол Классик" Юлия Качалкина

«Муравьиный царь» создавался во многом в тени главного романа Сухбата Афлатуни – «Поклонение волхвов». И если «Поклонение волхвов» ветвистое эпическое полотно, завораживающее и…

Выходит, он доверил свою жизнь в руки сразу двух женщин? И одна-то женщина уже означает большой риск, но чтобы две - это граничит с самоубийством

Агата Кристи "Рождество Эркюля Пуаро"

С интересом слежу за творчеством Сухбата Афлатуни, что-то, несомненно, в его творчестве точно есть, надо только научиться настраиваться и принимать его прозу.

Что после прочтения двух книг мне увиделось? Да, автор по жанровости тяготеет к творчеству Дины Рубиной, пробует похожий слог, продумывает и излагает на бумаге похожие необычные человеческие судьбы, укрывает их необычной психологической аурой, выдает на суд необычные поступки людей, показывая, что не могли эти судьбы развиваться как-то иначе. Судьба все равно предназначена и у каждого есть свой, особый рай земной, но ощутить его и постичь, оказывается,…

Условно исторический роман. Просто потому, что в последней его трети мы уже имеем дело не с историей, а скорее с магиреалистическими штучками и фантазиями.

Все действия романа разделены на три временных периода. В начале книги мы оказываемся в кружке петрашевцев, попадаем в крепость, затем казнь и ссылка в места уже не столь отдалённые, сколько труднодоступные. Параллельно с этим сестра нашего героя (коего зовут Николай Триярский) Варвара старается сделать всё возможное для спасения брата, оказывается при этом в царской постели (вот вам и секрет царской милости к петрашевцам), ну и затем появляется на свет царский наследник (это весьма условно, что наследник, ведь ребёнок-то незаконнорожденный). Тут следуют разные кульбиты судеб, и первая часть романа заканчивается тем, что наши герои…

Много рассказывали про Петрашевского, который был у них вождем, и про Достоевского, который был у них писателем. Я все время терпела и ждала, когда же, наконец, про нашего Триярского?

Встречаются как-то в баре цесаревич Алексей, вождь пролетариата и Гога. Гога он танцор, а я уже ничего не понимаю в историческое литературе.

Однако, здравствуйте. Разумеется начать повествование нужно было с другого. Но я так долго страдала над этой книгой, что из песни слов не выкинешь. И я теперь просто в потоке не связанной между собой информации, которую я спешу выплеснуть в рецензию и забыть.

Наверное, это хорошая книга. Наверное, там много разных смыслов, до которых я не додумалась. Но я честно пыталась. И до 1972 года мне даже казалось, что я что-то понимаю, но я ничего не понимаю.Это становится…

Когда мы верим, мы платим за веру и приносим дары. Дары очень простые – это способность прощать и любить. Из проповеди Николая Алматинского.

Это мой автор, в обеих ипостасях. Писатель Сухбат Афлатуни - горько-прекрасные "Рай земной", "Муравьиный царь", "Поклонение волхвов", "Глиняные буквы, плывущие яблоки". Мудрый компетентный эрудированный критик современной поэзии Евгений Абдуллаев - "Дождь в разрезе". Поэтому, когда узнала, что есть новая книга, обрадовалась И почувствовала, что чего-то сильно не понимаю, начав. То есть, аннотация предупреждала об экспериментальном романе, и не мне бояться трудных книг, но что это? Жития апостолов? Хотя здесь и про более поздние времена, и про современность.

Высокий порог вхождения с самого начала отсекает случайных людей, кто ищет развлекательного…

В отличие от истомлённого ожиданием «Дождя в Париже» Романа Сенчина, «Рай Земной» Евгения Абдуллаева (он же - Сухбат Афлатуни) был взят с библиотечного стеллажа на авось (что-то я такое про него слышала). Сначала, с трепетом предвосхищения - Сенчин. …..Разочарование. Почему-то не горькое.. Стали понятны слова Льва Данилкина на обороте книги о том, что «У Сенчина фантастический слух на всякого рода пошлость - языковую, политическую, бытовую..» Утешение одно: эта книга не стоила мне ни цента. Не поддалась таки в своё время соблазну купить её. Может, надо было начать с «Ёлтышевых»? «Дождь в Париже»… Какая ж всё-таки пропасть между названием и содержанием!!!

У Сухбата Афлатуни, к слову, тоже есть книга со словом «Дождь» в названии. И в «Рае земном» «сквозь дождь слышатся слова Карла…

Книга о поляках (преимущественно мертвых), написанная русским автором, живущим в Узбекистане - событие само по себе необычное и выдающееся. Поляки всегда были какие-то неудобные - вроде бы и свои (славяне же), но с другой стороны и чужие (католики, а не православные). Нечто чужеродное, к чему относятся с опаской. С территорией, по которой проехались все, кто только смог, хотя и делить там по сути нечего. Сами поляки тоже любят аккуратно оценивать - а правда ли ты не чужак, лицом вроде бы и вышел, но кто знает, как там на самом деле: привыкшие к предательствам теперь всегда настороже. Вот так не очень известная книга стала очень личной историей - мои прабабушка с прадедушкой, будучи поляками, уважаемыми врачами, проживающими в центре Москвы, оказались репрессированы, а их сын, мой…

Видеть Девушка. Она может показаться немного странной: такая недалёкая и вся зажатая, чересчур робкая и немного податливая. Боится сказать лишнего слова, поэтому от неё можно ожидать только кивков или негласного отрицания. Но на самом деле в ней есть стержень, который позволяет её сознанию двигаться вперёд и принимать собственные решения, хотя на первый взгляд может показаться, что она часто прогибается. Это не так. В действительности девушка очень самостоятельная и деловая, знающая своё дело и любящая его. И именно поэтому её основную суть просмотреть невозможно. ⠀ Слышать Песни. Каждый день слышать музыку, которая раздаётся из квартиры сверху. И, что удивительно, вокалистам постоянно вторит какой-то иной голос, чуть грубее, чуть надрывнее и словно бы взывающий к помощи. Иногда его (стре…

Число читающих падает — растет число публикующихся. В поэзию, как в ресторан ЦДЛ, теперь впускают всех. Прежние «можно» и «нельзя» — размыты.

Дальше там совершенно очаровательный пассаж об ангелах с огненными мечами, прежде охранявших вход в рай литературы. В частности о том, чьи пальцы выпачканы типографской краской: с изобретением лазерного принтера он перешел на полставки, интернет отправил его на пенсию, а появление сервиса самиздатовских книг вовсе должно бы сподвигнуть на эвтаназию.

Парадокс в том, что читателей у "высокой" поэзии исчезающе мало. Даже те, кто находит удовольствие в  "высокой" прозе, без стеснения признаются, что стихов не любят/читают/понимают.  Всякий раз поражаюсь как при такой малой востребованности сочинений у народонаселения  поэты продолжают оставаться…

Обижать не следует Время, Плохо и тоскливо жить без Времени.

Его зовут Фархад и он продолжает семейную традицию гидов в Самарканде, хотя, в отличие от отца, обожающего свою работу, не любит ее. Он вообще мало что/кого любит. Люди, озаренные светом миссии - гении и безумцы плохо приспособлены к нормальным человеческим отношениям. Впрочем, свою идею о способности к совмещении хронотоков, в результате чего временем можно управлять, он не только любит и верит в нее истово, но заразил верой солидных господ из Евросоюза, обеспечивших выезд в немецкий Эрфурт с циклом лекций (которых не находится желающих послушать). Там его и сожгут на Соборной площади. То есть? Разве такое возможно в наши просвещенные времена? Ну, в исключительных случаях, применительно к тому, кто собирался уничтожить Мир. А…

– Ничего у них там не ешь и не пей, – продолжал он скороговоркой. – И шапок у них не покупай. Будут предлагать бабу, скажи, уже была, что в Мостах отметился. Чек сохранил? Сохрани. Ничего не подписывай. И о политике с ними не вступай. Скажи: поддерживаю линию князя. Спросят почему, скажи: потому что верная и патриотичная.

Потому что нельзя вот просто так взять и перестать читать Сухбата Афлатуни. На самом деле, вполне себе можно, после "Глиняных букв. Плывущих яблок" именно это собиралась сделать: замечательно хорошо, но не настолько мое, чтобы воспринимать в больших количествах. Только еще взгляну на "Муравьиного царя", объем крохотный, Юзефович хорошо о нем говорила. Начала, и тотчас стало ясно, что не могу оторваться от этой прозы.

Теплое лето в Бултыхах. Ничего особенного в потоке…

Душевная получилась история, где ярко выражен трагизм самой жизни с переплетением судеб. В настоящее сегодня так и вклиниваются отголоски прошлого, которые окутывают туманом уже близкое завтра...

Читала с интересом эту книгу. Сама история подкупает своей откровенностью, теплотой и жизненностью. Героини такие разные и такие правдивые. Складывалось впечатление, что с каждой была знакома лично, настолько пронзительно точно описаны героини, окруженные проникновенным повествованием и объемным миром. История получилась многослойной и искренней.

Интересно было погружаться в прошлое, годы репрессий поляков. Совсем не утомительно и даже с внимание читались главы с религиозным мировоззрением, особенно увлекательно оказалось знакомство с "Детским Евангелием".

Афлатуни не читала раньше, так что…

И три звездочета Спешили на зов небывалых огней. За ними везли на верблюдах дары, И ослики в сбруе, один малорослей Лругого, шажками спускались с горы

Преимущество литературы перед прочими видами творчества в том, что тексту не нужны специальные условия для демонстрации. Магия театра требует схождения в одной точке свободного вечера, особого настроя, финансовой возможности приобрести билет, наконец. С кино проще,но обстоятельства и тут играют роль: пандемия, росчерк властного пера, и целый вид искусства лишен условий нормального существования (дома с компа суррогат). Остаются живопись, музыка и литература: первой в идеале нужен режим погружения, картинка на мониторе дает самое общее представление об оригинале. Музыке и книге одиночного режима достаточно, хотя первая ориентирована на…

- Эти строки написал Михаил Юрьевич Лермонтов! Почти все побывали когда-то в учениках у Старого Учителя и его палки, и дорогое имя Михаила Юрьевича намертво въелось в их головы. Все помнили, что это был русский космонавт, которого уважал и чтил Старый Учитель.

Первой встречей с Сухбатом Афлатуни был "Рай земной". Аудиокнигой, которой сначала активно не приняла, потом совершенно влюбилась, и вспоминала после с нежностью, хотя тотчас продолжать знакомство с автором не стала. Со всеми по разному. Об одном наслушаешься славословий, впихнешь в себя через силу одну книжку, пожмешь плечами: и чего они все в нем находят? На другого наткнешься случайно, влюбишься с первого взгляда (если с чем работает буквально, так с книгами), примешься все подряд читать. Третий чудо как хорош, хотя не…