Последняя прижизненная книга и самое полное собрание воспоминаний Эммы Герштейн (1903-2002).
"Каждый думал, что боится он один. Но боялись все. Люди старались себя убедить, что их арестованный товарищ, родственник, знакомый действительно очень плохой человек; собственно говоря, они всегда это замечали. Подобной реакцией самозащиты объясняется добровольное распространение дурных слухов об очередной жертве. Помню, как ухватились в театральных кругах за версию, объясняющую арест Мейерхольда. Его якобы поймали на аэродроме при посадке на самолет, летевший за границу. "Я верю", - с апломбом прибавляли главным образом женщины, не замечая нелепости, на которую мне сразу указала Анна Ахматова: "Что же, они думают, он собрался бежать из Советского Союза без Райх?" Всем было известно, как страстно привязан Мейерхольд к своей жене актрисе Зинаиде Райх".
"...Многие матери покидают родную страну, чтобы избавить своих детей от преследований. Но отказаться от своего призвания Анна Ахматова не могла. Долг матери столкнулся с долгом Поэта. Вот где было заложено начало настоящей, невыдуманной трагедии. Это предрешило трудную судьбу Льва Николаевича Гумилева".
"Вернулся с финской родственник нашего невропатолога. Когда он появился в нашей квартире, все соседи его обступили, ожидая рассказов о войне. Он сильно распалился и вдруг бросился на пол и заорал: "Разве Сталин вождь? Маннергейм - вот это вождь!" Я не успела понять, что происходит, как увидела полную пустоту в коридоре и услышала зловещую тишину..."
