Цитаты из книг — Клэр Уитфилд

– Значит, не перевелись еще благородные мужчины, – заметила Мейбл. – Только они все мне в дедушки годятся.

– Должно быть, он тебя очень любил… раз хотел забрать с собой. Эти слова парили надо мной. Я точно не знала, услышала ли я их во сне или наяву. Скорее всего, фразу прошептала одна из медсестер, думая, что говорит сама с собой. Я вдыхала эти слова. Каждое забивало нос и душило меня, застревало в горле, вызывая кашель, от…

Я всегда думала, что в существе своем я – человек добрый, но, наверно, ни один изувер не считает себя плохим. Наблюдая, как мой врач увечит женщину, которая расчесывала меня и выражала озабоченность по поводу того, что я не имею визиток, я поняла, что доброй быть никак не могу. У меня от природы черная душа, я готова…

– Забавно, вы не находите? – заметила она. – Мы обе носим траур по человеку, к которому не испытываем ничего, кроме злости.

– Доктор Шивершев, я больше не работаю в больнице. Замуж вышла. – Господи помилуй, зачем же это? – Он скривился, словно и впрямь не мог понять моего поступка.

– Скажите, в детстве, если вам случалось найти труп животного, разве вы не тыкали в него палкой? – спросил доктор Шивершев, едва я умолкла. Он посмотрел на меня с улыбкой. – Готов поспорить, что тыкали, миссис Ланкастер. – Да, конечно. – А теперь ответьте, что побуждало вас тыкать, разглядывать, переворачивать труп,…

– Миссис Ланкастер, ради бога, увольте меня от разглагольствований о христианском долге спасать людей от самих себя. Ваша одержимость – не более чем эгоистичная попытка потешить свое самолюбие при отсутствии настоящей цели. Его слова меня разозлили. Я резко встала. – Сэр, ваш покровительственный тон неуместен. Я веду речь…

– Преступления чудовищные. Почему дам в особенности экзальтирует эта жуть? Какая-то извращенная романтика. – По-озво-ольте, доктор Шивершев! Я могу назвать миллион причин нашего интереса к убийствам. Но мужчины, естественно, полагают, что этот интерес может иметь только романтическую природу; и, разумеется, в приложении к…

– У людей, населяющих ту часть Лондона, – заявлял он, – с младенчества развивается склонность к воровству и насилию. Искоренить преступность невозможно. Это все равно что пытаться перевоспитать дворового пса. Его слушатели согласно закивали. – Они же как будто совсем другой породы, вы не замечали? Посмотреть на них, так…

– Неприлично и безнравственно возвещать о том, что ты справила нужду, – заявляла она. А после потребовала, чтобы я пользовалась ватерклозетом только в определенные часы утром и в течение одного часа днем. Я мирилась с придирками, с тем, что со мной не считаются, внушают мне, что я дура и отщепенка, но я никому не позволю…

Как-то раз я высказала миссис Уиггс свое мнение по поводу нормирования свечей и почти сразу же горько пожалела об этом. Она целых полчаса наставляла меня в науке бережливого ведения домашнего хозяйства. Можно подумать, мне позволялось что-то здесь делать! – Умение экономно вести хозяйство, миссис Ланкастер, это само по…

Куда бы я ни удалилась в доме, миссис Уиггс старалась меня выследить, гоняясь за мной из комнаты в комнату, при этом она всегда таскала за собой Сару, разражаясь тирадами – для моих ушей. – Сара, дом – это поле сражения. Мы, слабые женщины, не должны давать себе ни минуты отдыха, заявляя, что расправились со всеми врагами…

Только деньги внушают такую уверенность. Богатство в Англии существует под защитой заговора богатых слоев: без приглашения в их круг не попадешь.

В Лондон я рвалась за свободой, надеялась найти здесь средства к существованию, а обрела гораздо больше того, на что рассчитывала. Но теперь этого не стало. Лучше уж вовсе не знать радостей, чем потом страдать от их отсутствия. Я была счастливее, когда не понимала, что я одинока. Теперь же меня не покидало стойкое…

В Англии, если ты не выходец из богатых слоев, самое большее, на что можешь рассчитывать, – это удерживаться на плаву, не погрязая в нищете. В этом мире полагаться можно только на себя, и я это принимаю. Деньги, конечно, здесь крутятся, и деньги немалые. Только они остаются в руках все той же родовитой знати. Весь фокус в…

В моих воспоминаниях, сколь бы хрупкими и искаженными они ни стали за минувшие двадцать пять лет, она оставалась ласковой и спокойной. Я считала ее слабой, но, если учесть, что ради возлюбленного она в шестнадцать лет сбежала из отчего дома, а потом, когда тот ее бросил, пять лет одна растила ребенка в Уайтчепеле, в ней,…

За несколько поколений люди благородного происхождения утратили способность складывать скатерти, а если никогда не приходится складывать скатерти, на что тебе подбородок?