Морис Бланшо — о писателе

"Когда я с вами говорю, кажется, будто все то во мне, что меня прикрывает и предохраняет, меня покинуло, оставив беззащитной и очень слабой. Куда переходит эта моя часть? Не в вас ли она обращается против меня?"

Ласкающий кожу темный бархат штор, мягкий, слегка приглушенный свет, теснота узкого гостиничного номера, видавшего всякое: ослепляющие пороки и желания, неистовую страсть, бесконечную усталость, горечь от разбитых надежд... Сегодняшняя сцена, которая развернется в его строго очерченных рамках, точно будет особенной.

Он и Она. Пожалуйста, не надо никаких имен. К чему здесь эти условности? Пусть все останется между ними, для них и вне их. Все забудется, канет однажды в небытие.

Всего одна ночь. Не любовь. Не дружба. Даже не вспышка страсти. Откуда им взяться за мгновение знакомства?…

Прочитала исследовательскую статью, где автор видит в "Пении сирен" по сути то же, что и в "Последнем человеке", лишая смысла сам текст, но придавая ему некий надтекстовый смысл — смысл в отсутствии смысла. С чем я аргументированно поспорю. Хоть психологический мотив тут - тот же, однако, результат совсем иной, где текст обрел универсальный смысл и с психологической точки зрения, поднявшись над сугубо личными глубинными "страстями" - которые в "Последнем человеке" рассказчику хочется предать забвению - и поднялся до философского.

Говоря о том, что "Сирены" не только имеют свой собственный, а не надтекстовый, смысл, да ещё и три уровня смысла, заложенного самим автором, привожу цитату из этого текста, где Бланшо говорит о рассказе вообще, но это же имеет самое непосредственное отношение и…