Николай Анастасьев — об авторе

Представление об исчерпанности времени и человека было ему глубоко чуждо, даже и тогда чуждо, когда владело умами, когда не только интеллектуалы зачитывались шпенглеровеким "Закатом Европы" и не только профессиональные прорицатели ожидали близкого наступления апокалипсиса. А в дальнейшем Фолкнер только тем и занимался, что укреплял в себе и других веру в бессмертие человека.

В юности увлекался горячо любимым мною Китсом и страстно любимым мною Суинберном, потом прекрасными Томасом Элиотом и Альфредом Хаусменом, всю жизнь писал и переписывал историю своего прадеда в разных вариантах, создал на своем родном любимом юге Йокнапатофу и населил ее територию незабываемыми, яркими, очень разными героями, типажами, характерами, вошел в литературу под огромным влиянием любимого Шервуда…

Медленно течёт река по равнине

Нередко в рецензиях на книги Фолкнера можно встретить такие высказывания: «довольно тяжко читается», «читаешь, читаешь, читаешь… И вдруг понимаешь, что ты вообще ничего не понял», «читала, читала, потом ловила себя на мысли, что думаю о чем-то другом, …перечитывала, тонула в этих длиннющих предложениях и не могла выкарабкаться» и тому подобное. Да, длинные, иногда на несколько страниц, со сложной конструкцией и разными видами связи предложения (и тем не менее, джойсовским «бесконечностям» все-таки проигрывают), да, непростой для восприятия авторский художественный приём «задержанного смысла» (когда смысл эпизода, поначалу совершенно непонятный, раскрывается лишь в ходе дальнейшего повествования), но какая же поэтичность внутри!

Не могу утверждать, что владею…