"Как светел в зимний день Тверской бульвар...
Я вслушиваюсь в отзвуки былого.
Прохожими заполнен тротуар
У храма Иоанна Богослова.
Я слышу скрип ботфортов, шорох шуб
И речи старомодной обороты:
Их вспоминает многолетний дуб,
И помнят их Никитские ворота.
Как светел в зимний день Тверской бульвар...
И как искрятся Сытинский, Столовый...
Морозно. Над Москвой клубится пар.
Звонят у Иоанна Богослова". (Е.Столетова)
"Часов в одиннадцать вечера Киреев дошел до крайнего к дороге костра. Ему дали лепешку, налили вина, укутали в одеяло. Он пытался расспрашивать, но возле костра не было местных.
- Утром, - сказал парень лет двадцати. - Если твои здесь, ты их найдешь. Надеюсь, что они живы. Тут несколько домов не развалились, выстояли. Может твои жили в одном из них. Но искать сейчас не надо. Как ты будешь искать? Их в домах нет, все боятся находиться в домах. А может твои не боятся. Может они спят? Зачем будить? Оставайся". (А. Новолоцкий. Не привык свою кровать...)
"Они сидели у бирюзового сияющего кратера. Она - расположившись так, чтобы всегда видеть его пологие края и падающее на поверхность солнце, он - рядом, прямо на земле, поджав одну ногу и нацепив на нос солнечные очки. Фотоаппарат отказал - не хватало энергии. Она слишком долго мерзла под толщей песка, чтобы солнцу удалось ее отогреть". (М. Руднева. Становится темно и батарея садится)
