Цитаты из книг — Томаш Пьонтек

Вдруг звонит телефон. Сначала звонит юрист, мой юрист — раз в неделю звонит действительно мой юрист. Сразу же после него — депутат, мой депутат. Интересно, знают ли они, что разговаривают с большим аквариумом, наполненным медом, который подвешен где-то высоко и колышется, как колокол. Наверное, знают, поскольку хотят…

— Я — гера. — Ты — коричневый порошочек? — Нет. Я — это то, что ты чувствуешь после коричневого порошочка.

Так называемого успеха добиваются не для того, чтобы о нем думать, а для того лишь, чтобы уже ни о чем не надо было думать.

Я подумал, что уже знаю, как думают матери. Они верят, что за то, что делает их сын, не несет ответственности ни он сам, ни даже его друзья, которые его испортили. Ответственны матери друзей, плохо их воспитавшие.

Я лишь хочу Тебе сказать, что единственное хорошее, что было в Твоем отце, - это любовь к Тебе. И она сохранится, потому что существует лишь одна любовь в этом мире. Она переливается из человека в человека, но это - одна и та же любовь.

Оказалось, что это был так называемый советник. Его все дружно ненавидели, потому что он постоянно советовал ребятам и их матерям, как парковать автомобиль, как поливать цветы на балконе, чтобы не капало на соседей, что делать с собственной квартирой, работой и жизнью вообще.

Не каждый хочет иметь семью. Не каждому хочется, чтобы было хорошо. Если тебе хорошо, значит, ты подставил свою жопу. Ты позволил кому-то залезть себе в жопу и сделать приятно. Вся суть в том, чтобы чувствовать себя, а не то, что тебе залезло в жопу. Ты увидишь, что это значит, когда начнешь иметь людей. Потому что ты…

Как ты думаешь, зачем человек заводит семью? Людям кажется, что если у них будут жена и дети, то будет хорошо. А когда у них появляется жена и дети, то оказывается, что не так уж и хорошо. И тогда они понимают, что они на самом деле не хотели заводить семью, а хотели, чтобы им было хорошо. Они сидят во всем этом только…

Когда я вижу такую мебель, мне всегда кажется, что сорок лет назад люди были сделаны из чего-то иного, ну уж точно не из тела - как известно, чувствительного и мягкого.

А на улице Живного стоят самые черно-серые трущобы в мире - наследие семидесятых. Тогда считали, что самое подходящее для человека - максимально грустное окружение. Возможно, так оно и есть на самом деле.

— Томек… У них тоже, наверное, есть матери, — сказал Бартек, показывая на Трогера и его брата. — Неправда, — ответил я. Говоря это, я оказался прав — у них не было матерей, а была одна мать на двоих.

Все происходило сразу же после того, как мы всей компанией решили, что больше уже не будем курить. Я тоже так решил вместе со всеми. Конечно, я и далее планировал спокойненько курить, но не хотел им об этом говорить. Я не хотел подавать им плохой пример, так как они приняли правильное решение. Я мог и далее курить без…

Возня еще какое-то время продолжалась, потому что нужно было забрать из комнаты телефонный аппарат. Как только дверь за Бартеком закрылась — а точнее, я здоровой рукой закрыл ее на ключ, — его мать поймала меня за руку и принялась пристально осматривать. — Ну, — сказала она, — ничего страшного. Нужно просто посыпать…

Я пыхтел с детьми и в то же время пытался их уберечь от дурной привычки. И никто в целом мире не может меня ни в чем обвинить. Я на самом деле могу делать все что угодно.

Я использовал определение «отброс общества» потому, что когда-то, еще в детстве, услыхал его из уст моего отца. Поэтому я догадывался, что оно произведет должное впечатление и на маму Бартека. Она принадлежала к поколению моего отца.

Мои ласки успокаивают, а не возбуждают, мои поцелуи — нежные и деликатные. Я владею чудесным даром: когда я целую кого-нибудь, то не оставляю следов.

Я представил себе, что человека окружает намного больше вещей, чем он видит и в принципе способен увидеть. Некоторые из этих вещей остаются, другие появляются, третьи исчезают. И все, что люди видят, исчезает во вселенной. Человеческое сознание является абсолютно необходимым условием для уничтожения вещей. Для этого оно…

Потерять порцию дыма - это всё равно что потерять руку или ногу, а то и нечто более важное. Разница между абсолютным и почти абсолютным счастьем действительно огромна.

— Ты должен ко мне сейчас прийти. — Ну, знаешь, ну я приду, но я не знаю, насколько это будет быстро, ты же знаешь… — Что я знаю? — Ну, я несколько раз по дороге к тебе засну, когда выйду в город. Ну, знаешь, ну, всюду в городе должны быть такие маленькие капсулы размером с человека, не больше, обитые изнутри какой-нибудь…

Тогда я вспоминаю о помаде, а потом опять забываю. Я опять полностью превращаюсь в шоколад и, только проснувшись, могу подойти к зеркалу, чтобы сделать себе большие розовые круги на щеках. Я подвожу и губы. Мне всегда нравился цвет чайной розы. Он был не просто сладким — было в нем что-то еще. Но сейчас я немного сильнее…