Дмитрий Янчевецкий — о писателе

ихэтуаней 1900—1901 годов получил известность как обозреватель газеты «Новый Край» (с 1900 г.), выходившей в Порт-Артуре. Как рядовой стрелок во 2-м и 10-м Восточно-Сибирских полках стал очевидцем всех основных боевых действий, был проводником у передового отряда генерала Н. А. Василевского, штурмовавшего Пекин, но не брал в руки оружия, чтобы не стрелять в ихэтуаней. Кульминацией войны стало взятие Пекина, о чем Янчевецкий писал: «Пекин был взят кровью и потом двух верных союзников — русских и японцев, с которыми мы впервые, огнем и ядрами, испытали братство по оружию».

После публикации дневниковой книги «У стен недвижного Китая: Дневник корреспондента „Нового Края“ на театре военных действий в Китае в 1900 году» (1903) (о подавлении восстания ихэтуаней 1900—1901 годов) он был избран членом Французской литературной академии по рекомендации президента Франции.

Во время русско-японской войны (1904—1905) — первый главный редактор бюллетеня «Вестник Маньчжурской армии» (1-я военно-полевая газета России).

21 июня — 25 августа 1915 — участник процесса над русинами: известными галицкими русофилами, депутатами австрийского парламента д-ром Д. А. Марковым, В. М. Куриловичем и др. (Вена, ландвер, военный дивизионный суд). Среди подсудимых — русский подданный, венский корреспондент газеты «Новое время» Янчевецкий. 21 августа приговорен к повешению за государственную измену (сообщал газете сведения военного характера). Николай II через испанского короля Альфонса XIII добился замены смертной казни на пожизненное заключение. Находился в каземате крепости Терезин. В 1916 году выпущен на свободу.

С весны 1917 года в Полтаве, у родственников жены, в 1918 году редактор газеты «Родной край» в Полтаве при белых, в 1919 там же при белых редактирует «Голос юга» (где пишет, в частности, так: «Добровольческая армия — это не банда, как ее называет Ленин, умеющий говорить только базарным либо разбойничьим языком. Это тот крепкий „бандаж“ доблести и патриотизма, который охватит и стянет всю Россию в мощное государство, верное родной старине, но новое по духу») и вместе с белой армией отступил к Ростову-на-Дону.

В Ростове-на-Дону работал учителем истории, переводчиком на радиотелеграфной станции губотдела ГПУ и в штабе Северо-Кавказского военного округа, преподавал экономическую географию в школе Транспортного отдела ГПУ, зарабатывал переводами и частными уроками, сотрудник Донплана. В июне 1927 года арестован в Ростове-на-Дону. Обвинен в членстве в «контрреволюционной организации, обсуждавшей текущую политическую обстановку в тенденциозном освещении, осуждая установленный режим». В частности, как сообщил осведомитель, Янчевецкий рассуждал, что хорошо бы дать избирательное право буржуазии, узаконить Тихоновскую церковь, предоставить свободу воззрений в области философии и позволить вернуться двум миллионам эмигрантов, чьи силы и умения пригодились бы стране. Виновности в антисоветском заговоре Янчевецкий не признал, держался стойко. На допросах он говорил, что русская интеллигенция давно примирилась с революцией и работает самым добросовестным образом в советских учреждениях. Если и есть недовольные, то на экономической почве: скудное жалование, постоянные сокращения штатов, безработица и дороговизна. Великий исторический сдвиг совершён, и поднимая однажды тост за возрождение России, он подразумевал строительство нового сильного государства.

12 июля 1927 года на заседании тройки Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю Янчевецкому вынесли приговор по четырем пунктам ст.58 УК РСФСР: участие в контрреволюционной организации, сношения с представителями иностранных государств в преступных целях, недонесение о контрреволюционном заговоре и агитация, призывающая к свержению советской власти. Был приговорен к 10 годам заключения, направлен в СЛОН, где работал лектором в культурно-просветительском отделе, в криминологическом кабинете в лагере на острове Анзер. О Янчевецком упоминают в мемуарах Дмитрий Лихачев и архимандрит Феодосий (Мои воспоминания. Записки соловецкого узника. — М., 1997). «Он был стар, и работа в Кримкабе просто продлевала ему жизнь».

В 1933 году был освобождён, поселился в Костроме, где в текстильном техникуме преподавал иностранные языки, был вновь арестован 4 ноября 1937 года, обвинения: шпионаж, антисоветская агитация, высказывал пораженческие настроения. Умер во время следствия в Ярославле в тюремной больнице в Коровниках или был расстрелян; родственникам сообщили о его смерти в больнице от «декомпенсированного миокардита».

Реабилитирован в 1989 году.