Цветан Тодоров — об авторе

структуралистскому движению.
60-е – первая половина 70-х годов для Ц. Тодорова – это годы увлечения русской формальной школой, проблемами поэтики и семиотическими методами изучения литературы: в 1965 году выходит составленная и переведенная им на французский язык антология “Теория литературы, тексты русских форомалистов” (Theorie de la litterature, textes des formalistes russes), затем появляются “Грамматика “Декамерона”” (Grammaire du “Decameron”, 1969), “Введение в фантастическую литературу” (Introduction a la litterature fantastique, 1971), “Поэтика прозы” (Poetique de la prose, 1972) и программная работа “Поэтика” (Poetique, 1973).
Вскоре, однако, установка на внеидеологическую “научность”, на изучение имманентных законов “литературного языка”, начинает стеснять Ц. Тодорова. Техническое устройство текста – не более чем инструмент, обеспечивающий доступ к смысловой полноте произведения; от текста как конструкции следует перейти к его “содержанию” и далее – к диалогу между субъектами-создателями текстов, – так можно резюмировать методологический “поворот” Тодорова, наметившийся к середине 70-х годов в таких его работах, как “Понятие литературы” (La notion de litterature, 19754), “Жанры речи” (Les genres du discours, 1978), “Символизм и интерпретация” (Symbolisme et interpretation, 1978). Решающую роль в этой переориентации сыграло, пожалуй, знакомство с творчеством М.М. Бахтина, которому Тодоров посвятил первую во Франции монографию: “Михаил Бахтин: диалогический принцип” (Mikhail Bakhtine: le principe dialogique, 1981)5.
В 80-е годы, наряду с обзорно-аналитическим исследованием “Теории символа” (Theories du symbole, 19856), Ц. Тодоров выпускает две больших книги – “Завоевание Америки: проблема “другого”” (La Conquete de l’Amerique: la question de l’autre, 1982), “Мы и другие: размышление француза о многообразии человечества” (Nous et les autres: reflexion francaise sur la diversite humaine, 1989). Полемизируя с представлением о цивилизации как о конфликтном сосуществовании множества автономных культур (“коалиции культур”, по выражению Кл. Леви-Стросса), автор, убежденный в том, что в истории творится не судьба самодостаточных этносов, а судьба всего человечества, мечтает о таком интерсубъектном общении, которое позволило бы преодолеть антагонистические отношения между различными культурными инстанциями.
В последние полтора десятилетия свои размышления о единстве человеческого рода Ц. Тодоров все чаще включает не только в исторический, но и в актуальный политико-идеологический контекст: “Совместная жизнь: опыт общей антропологии” (La vie commune: essai d’anthropologie generale, 1995) “Несовершенный сад: гуманистическая мысль во Франции” (Le jardin imparfait: la pensee humaniste en France, 1998), “Хрупкость добра: спасение болгарских евреев” (La fragilite du bien: le sauvetage des juifs bulgares, 1999), “Память о зле. Искушение добром” (Memoire du mal. Tentation du bien, 2000). “Новый мировой беспорядок: размышления европейца” (Le Nouveau Desordre mondial: Reflexions d’un Europeen, 2003) и др.