Истории с книгами — Флориан Иллиес

Я тут взялась перечитывать "1913. Лето целого века" Флориан Иллиес, и опять рассматривала "Невесту ветра" Оскара Кокошки. И у меня возник резонный вопрос - А картина может совершить разбойное нападение? Нет, я конечно сама виновата, поперлась гулять ночью по худпромзоне, где правит философия упоротых и отверженных. Но я ведь по глупости и бабской самонадеянности. Думала, все дураки, что там пропали, а я то умная – определенно разберусь в подворотнях экспрессионизма, свет звезд мне поможет. Я интересуюсь искусством, чтобы не чувствовать духовной нищеты. Экзистенциалистов читаю по той же причине. Меня все это успокаивает. В общем, я искренне…

Скажу сразу: книгу эту не читал. Историю вспомнил, читая рецензию Anthropos-а про немецкое искусство. Я, конечно, понимаю, что у немцев были и Гёте, и Bauhaus, но лично у меня разговоры о немецком искусстве в первую очередь вызывают в памяти ампир периода 1933-1945. И, что интересно, в Германии почему-то этого ампира не видать, там есть много всего, но только не этого. Поэтому вспоминаю, как ни странно, набережную Тюреттини (Quai Turettini) в Женеве. Набережная тянется вдоль правого берега Роны и представляет собой массивные ступени из серого гранита, а за ними аллею из аккуратно подстриженных больших платанов. Всё вместе выглядит как взвод…

Хотелось бы видеть аналог «Лета века» (1913) на отечественном материале. Ведь русский Серебряный век не менее интересен, чем австро-немецкие, французские и пр. «экспрессии». Можно было бы взять даже десяти- или (чертову) дюжину-летие, начав, к примеру, с создания «Стихов о Прекрасной даме» и т.п.

Эту книгу я читала в одном из городов, о котором идёт речь, а именно в культурной столице того времени, в богемной Вене. Более того, половину лета я провела в другом городе, который также довольно часто фигурирует в данной книге - в Берлине. В Вене я посетила галерею, где видела работы Эгона Шиле, Густава Климта и Оскара Кокошки, я пила кофе в любимом местечке Зигмунда Фрейда, сходила на экскурсию в Венскую оперу, где работал Густав Малер. Я бродила по улицам, где в своё время проходил Сталин, Троцкий и Гитлер. Я смотрела документальный фильм о семье Томаса Манна и делала доклад о литературе Берлина 20-х годов, где рассказывала о Бертольде…

Я бродила по лесопарку, слушая эту книгу. Стоял первый жаркий летний день, и я объедалась мороженым "Фруктовый лед", после которого следующие несколько дней ходила с простывшим горлом. Захотелось в живую посмотреть на картины, упомянутые в книге - одна из причин наконец перерегистрироваться в Национальной библиотеке. В частности интересно было увидеть "Невесту ветра" Оскара Кокошка. После очередного мороженого и последней главы, я провела следующие 3 часа за книгами с картинами художников 19-20 века.

И всё-таки винить в «закате Европы» или российской катастрофе сумасшедших философов, закомплексованных драматургов, поэтов-морфинистов, писателей-алкоголиков, книжки-журнальчики, богемные тусовки и спиритические салоны – это как-то глупо. Да и политические промахи монархов и реформаторов, здесь, по большому счету, ни при чём. Виновны «старые деньги», стремящиеся ко все большей концентрации, которой было уже не достичь без большой войны. «При деле» в этом экономика милитаризма, вызывающая соответствующую политику. Причина в стремлении людей к большей справедливости, которое направили в разрушительное революционное русло, убирая тех, кто мог…

Заказала себе работу Музиля, человек без свойств. Когда то давно, я ее так и не дочитала. А в этом году, 1913, Музиль кажется мне самым спокойным и уравновешенным человеком, разве что осложнения на сердце от неврастении и отпуск от библиотечной службы, чтобы писать. Если бы я не была художником я бы стала библиотекарем и может немного писателем. Белое окно белый стакан с кофе, стены белые как стены моей комнаты в доме у матери. Теперь маленькая отдельная квартира моя комната. Запрыгиваю на широкий подоконник, с ногами на батарее, еще слегка топят. Дочитываю ноябрь совсем немного и 13 кончится. Размышляю, стоит ли читать о том, что же…