Лучшие книги Василия Авсеенко

Книга В.Г.Авсеенко "200 лет Санкт-Петербурга. Исторический очерк" впервые увидела свет в 1903 году. При подготовке переиздания мы постарались дополнить очерк пропущенными по цензурным соображениям того времени сведениями, а также связать повествование, прерывающееся на первых годах XX века, с нашим временем, которое открывает в истории Петербурга новую эпоху.

Книга адресована всем любителям русской истории, а также рекомендована как дополнительное пособие по истории в школьных заведениях.

"Серия ""Классика КнигаФонда"". Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович (1826-1889)"

Авсеенко Василий Григорьевич - беллетрист, критик и публицист; из дворян; служил чиновником особых поручений. Откровенно тенденциозные, причисляемые критикой к «антинигилистическим», романы Авсеенко противоречиво совмещали в себе сатирическое изображение некоторых сторон жизни высших слоев общества с тем, что он сам именовал «поэзией… красивого цинизма, капризов скучающего артистического своеволия, бешеных денег и сумасшедших туалетов». С 1883 по 1896 Авсеенко редактировал «Санкт-Петербургские ведомости» и «Русскую газету», публикуя в них свои публицистические, критические статьи и беллетристику (роман «Вавилонское пленение», 1884). В 1891 - 1892 издавал журнал «Художник». Пьесы Авсеенко ставились в театре Корша и в Петербургском Малом театре.

«Пропускаю впечатлѣнія моего ранняго дѣтства, хотя изъ нихъ очень многое сохранилось въ моей памяти. Пропускаю ихъ потому, что они касаются моего собственнаго внутренняго міра и моей семьи, и не могутъ интересовать читателя. Въ этихъ бѣглыхъ наброскахъ я имѣю намѣреніе какъ можно менѣе заниматься своей личной судьбой, и представить вниманію публики лишь то, чему мнѣ привелось быть свидѣтелемъ, что заключаетъ въ себѣ интересъ помимо моего личнаго участія…»
Произведение дается в дореформенном алфавите.

В сборники «Воспоминания и исследования о творчестве Ф. М. Достоевского» вошли мемуары и отзывы современников, многочисленные критические эссе и статьи, научно-исследовательские работы XIX и первой половины XX вв.Творчество Ф.М. Достоевского оказало огромное влияние на русскую и мировую культуру. Осмыслению и анализу литературного и публицистического наследия великого писателя посвящены работы П. В. Анненкова, Х. Д. Алчевской, В. Г. Авсеенко, М. А. Антоновича и И. Ф. Анненского, В. Г. Белинского и Н. Д. Ахшарумова.

Книга русского писателя, журналиста, издателя газеты «Санкт-Петербургские ведомости» Василия Авсеенко (1842-1913) была выпущена в 1903 году к юбилею Санкт-Петербурга.
«Иллюстрированная история Санкт-Петербурга» проведет нас по двум столетиям в жизни города на Неве, с закладки первого камня до начала XX века.
Но труд Василия Авсеенко — не только исторический экскурс: здесь превосходно описаны быт и нравы горожан, праздники, архитектурные памятники и достопримечательности Северной Пальмиры. Кроме того, в нем нашлось место и для ярких мастерских портретов выдающихся людей, деятельность которых была связана с городом на Неве — от императоров и великих полководцев до художников, писателей и поэтов.
«Иллюстрированная История Санкт-Петербурга» давно стала библиографической редкостью. Новое издание дополнено русской и зарубежной живописью, а также уникальными гравюрами и архивными документами.

Авсеенко Василий Григорьевич - беллетрист, критик и публицист; из дворян; служил чиновником особых поручений. Откровенно тенденциозные, причисляемые критикой к «антинигилистическим», романы Авсеенко противоречиво совмещали в себе сатирическое изображение некоторых сторон жизни высших слоев общества с тем, что он сам именовал «поэзией… красивого цинизма, капризов скучающего артистического своеволия, бешеных денег и сумасшедших туалетов». С 1883 по 1896 Авсеенко редактировал «Санкт-Петербургские ведомости» и «Русскую газету», публикуя в них свои публицистические, критические статьи и беллетристику (роман «Вавилонское пленение», 1884). В 1891 - 1892 издавал журнал «Художник». Пьесы Авсеенко ставились в театре Корша и в Петербургском Малом театре.

«Васса Андреевна Ужова встала очень поздно и имѣла не только сердитый, но даже злющій видъ. Умывшись, противъ обыкновенія, совсѣмъ наскоро, она скрутила свою все еще богатую косу въ толстый жгутъ, зашпилила ее высоко на головѣ, накинула на плечи нарядный, но не очень свѣжій халатикъ, и вышла въ столовую, гдѣ горничная Глаша поставила передъ ней кофейникъ, корзинку съ хлѣбомъ и большую чашку. Всѣ эти принадлежности Васса Андреевна оглянула съ враждебной гримасой, поболтала ложечкой въ сливочникѣ, потомъ лизнула эту ложечку языкомъ, и отбросила ее черезъ весь столъ…»
Произведение дается в дореформенном алфавите.

«Въ большомъ кабинетѣ, на длинномъ и широкомъ диванѣ, покоился всѣмъ своимъ довольно пространнымъ тѣломъ Родіонъ Андреевичъ Гончуковъ, мужчина лѣтъ сорока, съ необыкновенно свѣжимъ, розовымъ цвѣтомъ лица, выдавшимися впередъ носомъ и верхнею челюстью, задумчивыми голубовато-сѣрыми глазами, и густыми каштановыми волосами…»
Произведение дается в дореформенном алфавите.

«Иванъ Александровичъ Воловановъ проснулся, какъ всегда, въ половинѣ десятаго. Онъ потянулся, зѣвнулъ, провелъ пальцемъ по рѣсницамъ, и ткнулъ въ пуговку электрическаго звонка.
Явился лакей, съ длиннымъ люстриновымъ фартукомъ на заграничный манеръ, и сперва положилъ на столикъ подлѣ кровати утреннюю почту, потомъ отогнулъ занавѣси и поднялъ шторы. Мутный осенній свѣтъ лѣниво, словно нехотя, вобрался въ комнату и поползъ по стѣнамъ, но никакъ не могъ добраться до угловъ, и оставилъ половину предметовъ въ потемкахъ…»
Произведение дается в дореформенном алфавите.

«В образовании гражданских обществ, как и во всяком историческом процессе, неизбежен известный осадок, в котором скопляются единицы, выделяющиеся из общих форм жизни, так точно как в химическом процессе оседают на стенках сосуда частицы, неспособные к химическому соединению. Объем и злокачественность такого осадка обыкновенно увеличиваются в периоды общего брожения, когда предложенные к решению задачи колеблют общественную массу и нарушают спокойное равновесие, в котором она пребывала многие годы. В такие эпохи, под видимыми, исторически образовавшимися общественными слоями, накопляется особый подпольный слой, обыкновенно враждебно расположенный к устроившемуся над ним общественному организму, и во всяком случае совершенно чуждый историческим формам жизни, подле которой он накопился во мраке, представляя собою патологический нарост на живом теле…»