Цитаты из книг — Олег Басилашвили

Свобода для раба - то возможность топать ножкой и грозно покрикивать на тех, кто прежде унижал его.Наше российское извечное понимание свободы как возможности понукать окружающими, унижать их, компенсируя тим комплекс собственной неполноценности

Но, что самое главное, никакое Галино увлечение оперой и балетом не мешает ей до сих пор считать меня самым-самым: самым талантливым, самым красивым, даже несмотря на отсутствие у меня оперного голоса. – О, какие у тебя красивые руки! – недавно сказала она мне. Да, любовь – это розовые очки, сквозь которые мои…

Братцы, может, в этом все дело? Может, попробовать не воровать? Я понимаю, что трудно пойти на такой эксперимент, но, может, рискнем, а?

Испания, Барселона. На бульваре Рамбле – клетки с попугаями, яркая толпа, цветы, цветы… Сплошное разноцветье – попугаи зеленые с красными носами, красные, желтые, цветы – вся радуга, солнце, смех, музыка. В уголку плотно сгрудились советские туристы, узнаю их по прическам «хала» у женщин, мужчины в черных костюмах, при…

Какой шутовской бес заставил его, члена КПСС, члена райкома партии, пойдя на выборы на избирательный участок – туда, где ныне шикарное кафе «Ностальжи» и фонд Ролана Быкова, а в его время – Министерство заготовок, и где на первом этаже под увитым кумачом и цветами портретом великого Сталина стояла урна для голосования, а…

(Об Алексее Хомиче) Рассказывали, что на приеме у королевы та будто бы пожелала услышать спич в исполнении этого футбольного гения. Он встал и произнес: – Леди и гамильтоны! Изумленная пауза. Занавес.

(Об Арановиче) Как-то он рассказал мне, что однажды, будучи документалистом, был послан в передовой колхоз, который вырастил невиданный урожай кукурузы. Приехали они с оператором, видят – мать честная! – а кукуруза-то чуть выше щиколотки, до колена не достает! Но – голь на выдумки хитра – вырыли глубокую траншею, влез…

Были мы с «Дядей Ваней» и в Индии. <...> Второй акт. Ночь. Дядя Ваня, пытаясь обнять и поцеловать Елену, получает отпор. «Это противно, наконец!» – говорит она и уходит. Он опускается на скамеечку. За окном ночной обвальный дождь, ливень, гроза! Пьяный дядя Ваня громко разговаривает сам с собой: «Ушла… Десять лет назад я…

Ирина Тайманова, режиссер Ленинградского телевидения, говорит мне: – Олег, я в восторге! Смотрела по телевидению «О бедном гусаре замолвите слово» – вы очень хорошо сыграли эту роль! – А я все роли очень хорошо играю! Все без исключения! – отвечаю я. Наглость, конечно. Надо было сказать: «Благодарю вас, Ирина! Мне очень…

Как-то под часами, висевшими перед выходом на сцену у диванчика, где собирались все участники предстоящего акта пьесы, появился приказ: «Мною замечено, что артист Станиславский вошел на сцену во втором акте “Вишневого сада”, не обмотав мягкой тряпочкой конец палки, которая при соприкосновении с планшетом сцены издавала…

Мама часто рассказывала мне об Александре Александровиче Реформатском. Да я и сам его отлично помню. Маму он называл «Микки» или «Ирэн». Реформатский был крупнейший ученый, светило в языкознании. В пенсне, с рыжими усами и бородкой, этакий штамп русского интеллигента-разночинца, из поповской семьи. Он вызывался вне…

Вот они – мы – все разные: белые, черные, мусульмане, христиане, буддисты, иудеи – стоим все вместе, замерли… Потому что нас объединяет нечто, что выше всех религий – Тот, кто создал все, он здесь, со мной, с ним, с ней. Мы все едины… вместе… мы вернемся домой и будем молиться своим богам. Но никогда не забудем мгновения,…

Читали «Обрыв» Гончарова?! Знаю, в школе «проходили». Но голову на отсечение даю: почти никто не читал. Также, как «Евгения Онегина», «Обломова», «Мертвые души…» и многое другое… Так вот. Прочтите внимательно «Обрыв» Гончарова. Оторвите свои взоры от мобильников, телевизоров, компьютеров и возьмите этот роман. В нем есть…

(О "юморе" Сталина) 2 из 2 ... на банкете в Кремле Сталин присаживается к Любови Орловой и ее мужу, режиссеру Григорию Александрову: – Как он к вам относится, товарищ Орлова? – Хорошо, товарищ Сталин. – Сма-а-атри, если будет плохо относиться, – скажи нам, мы его повесим! – За что, товарищ Сталин?!! Пауза. Поднимаясь со…

(О Студии МХАТ) Наш лектор Александр Сергеевич Поль обожал античную литературу и литературу Возрождения. От студентов он требовал такого же отношения. Вот типичная сценка на экзамене: – Что у вас в билете? – Данте. «Божественная комедия». Александр Сергеевич откидывается на спинку кресла, предвкушая удовольствие. –…

(О поездке в Израиль) В лавке «Русская книга» мне дарят толстую книжищу – «Словарь ГУЛАГа» со словами: «Вам еще пригодится». «Демократия в России навсегда!» – отвечаю я с уверенным оптимизмом, но, как теперь очевидно, дарители оказались правы.

Есенин, Достоевский – о них мы только и знали, что они плохие. Не читая. Есенин не издавался и был почти запрещен, о Достоевском предпочитали помалкивать…

– Как ты думаешь, а Сталин иногда все-таки срёт? – задал мне неожиданный вопрос сосед Витька Альбац. Я в шоке, не знаю, что сказать. Не могу думать о вожде, как об обыкновенном человеке! Высоко в ночном небе над Москвой сияет портрет товарища Сталина, озаренный лучами сотен прожекторов. Его именем названа главная премия…

По дороге в лагерь в столыпинском вагоне с двумя крохотными окошечками в решетках разнеслась весть, что немцы скоро возьмут Москву Среди заключенных – ликование, еще бы! Ведь они – «политические»! Их-то немцы в первую очередь выпустят! И вдруг звонкий громкий голос пожилой женщины: – Как вам не стыдно! Вы же русские люди!…

Много раз просил я его «рассказать что-нибудь» о войне. Он отмалчивался. А если и рассказывал, то совсем не героическое. Как его товарищ, очнувшись на полу после взрыва снаряда, просил написать жене, думая, что умирает. На самом же деле осколок пробил кофейник с кипятком, который тот держал в руках, горячая вода залила…