Цитаты из книг — Мирослав Бакулин

– Когда я смотрю на человечество, то вижу у него два главных желания – ничего не понимать и на все обижаться.

под утро пошел дождь, и мы с друзьями вымокли и домкратили застрявшие машины. И из этой грязи бухнулись в горячую баню и парились, как безумные, скидывая мокрую одежду, всю в глине, как латы после битвы. И внутри всего этого была тишина. Мы не мешали друг другу, мы не лезли друг к другу, мы просто были чем-то целым, и…

в чем радость человека, в чем его сокровенное счастье? Оно во внутренней тишине, где можно помолчать, иногда с Богом.

– Батюшка, а для чего человек должен быть христианином? Он улыбнулся и сказал: – Для того чтобы быть счастливым. – Но почему же тогда так много людей живут без Бога? – Потому что пока еще не произошло встречи. Просто, может быть, нужно однажды, идя по улице, в тишине душевной обратиться к Нему: «Господи, вокруг Тебя…

Бабушка бежит за архимандритом: – Батюшка, батюшка, благословите зубы вставлять? Он удивленно: – А зачем зубы грешникам? В Писании сказано: «Зубы грешников сокрушил еси» (Пс. 3, 8).

мы хотим, чтобы нас оставили в покое, потому что там, в покое, есть тишина и одиночество с Богом, и мир, и радость. Тут-то ты и понимаешь, что нужно всех оставить в покое, чтобы они были счастливы хотя бы ровно на отсутствие тебя. Как это сделать? Очень просто. Святому Марку Саровскому принадлежит прекрасное поучение:…

И всех их любил и любит Господь наш Иисус Христос, любит так, как не любили их матери, как они сами не умели любить себя. Ради них Он пришел на землю, стал Человеком, был распят и воскрес и пребывает во все дни, ныне и присно и во веки веков.

Господь милосердый, видя изнуренность и рассеянность нашу, не имеющую пастыря, сжалился над нами. Отчего я не имею этой жалости? Я смотрел на людей, обнявшихся у аптеки. Один из них спас жизнь другому. И в них были и любовь, и сострадание, и всепрощение. Я замер и завидовал им, оплакивая душу свою, очерствевшую от горя и…

такие люди есть, снаружи пиджачок да галстучек, морда бритая, а в глаза его рыбьи поглядишь – внутри-то мертвец сидит, человек уж помер давно, по привычке просто ходит и двигается.

Я когда у себя в таежной избушке сижу, то иногда начинаю думать о бесконечности. И вот для показательности мысли выйду под морозное звездное небо и смотрю: все на месте – и звезды, и императив в душе. Одного не могу понять, как это так – бесконечность. И от этого я делаюсь весь воспаленным и начинаю пить.

Он смущался и злился на меня, говорил печальным голосом: «Имею против вас помыслы». Ну и имей себе на здоровье.

Один священник спросил бабушку: «Какие грехи делали?» Она отскочила от него и, показывая на него пальцем, заорала на весь храм: «Ты что, идиот?»

Здесь, в тайге, среди бури и снега, все нарастающего природного катаклизма внутренний катаклизм уставшего слабака-интеллигента казался глупой загогулиной на ладонях Бога. Да, я сидел на кочке перед мертвой птицей и вдруг совершенно отчетливо ощутил себя на ладони у Бога.

Бабушка бежит за архимандритом: Батюшка, батюшка, благословите зубы вставлять? Он удивленно: А зачем зубы греш никам? В Писании сказа но: «Зубы грешников сокрушил еси» (Пс. 3, 8).

"– А куда все-таки любовь-то уходит? – Она не уходит, она – связь. Все, кто должен научиться чему-то друг от друга, связаны любовью. И таким образом связана вся человеческая природа. Единый общечеловеческий организм, который, как одна мировая сеть, связан-перевязан. Где-то связь прочная, а где-то рвется. Где-то порвалась,…

"Я ему тоже про космонавтов сказал. На что он заметил: – Тебе, сопля, мнения своего еще иметь не положено. Мать с отцом слушай, стариков чти и ко всем относись с почтением, тогда может из тебя, ботало, хотя бы гроб раскрашенный получится. Я обиделся и спросил, чего он гробом обзывается. – А это, – говорит дед, – такие…

"Захваченность мыслью, красотой, когда я полностью растворялся в чем-то или ком-то, давала мне неизмеримо много – я был счастлив. Само русское слово «счастье» подразумевает, что ты – часть чего-то большего, чем ты сам: часть Церкви, семьи, мысли, которая мыслится через тебя сейчас, часть красоты, которую создал Господь. И…

Вдруг Вася повернулся ко мне, глаза его яростно блеснули, и он прокричал: - Вот ты меня спрашивал, верю ли я в Бога. Я сказал, что верю, когда страшно. А страшно. он наклонился ко мне, - а страшно ВСЕ ВРЕМЯ!

Но меня одно смущало в этом хорошем человеке - не видел я веревочки на его шее. Веревочки или цепочки, на которую вешают главную персональную святыньку - нательный крест. И спросил его об этом: - Где у тебя, Вася, крест, ты что, в Бога не веришь? Он покосился с недоверием на меня и на мою Библию и сказал: - Верить надо,…