Эмилия Кабакова – лучшие книги

28 июня 2013 года в Зимнем дворце открылась выставка "Утопия и реальность. Эль Лисицкий, Илья и Эмилия Кабаковы", подготовленная Государственным Эрмитажем в сотрудничестве с музеем Ван Аббе, Эйндховен, Нидерланды, где находится крупнейшее собрание произведений Лисицкого за пределами России.
На выставке представлено множество инсталляций, рисунков, картин, эскизов, макетов, фотографий из разных музеев и частных коллекций, сопровождаемых комментариями художников.
Экспозиция разворачивается как параллель и оппозиция между искусством авангарда, представляющим советскую утопию, и московским концептуализмом, как искусством советской реальности. Своеобразный диалог между художниками проходит через анфиладу залов, разделенных на семь основных тем: "Космос", "Чистота форм", "Победа над бытом", "Памятник лидеру", "Трансформируя жизнь", "Вера в реализацию будущего", "Художник как реформатор" (Эль Лисицкий). С этими темами вступают в дискуссию произведения Кабаковых, экспонируемых по разделам: "Голоса в пустоте", "Мусор", "Быт победил", "Памятник тирану", "Бегство от жизни", "Нереализованная утопия", "Художник как рефлектирующий персонаж".
К выставке подготовлен научный иллюстрированный каталог (на русском и английском языках), который предваряет вступительное слово М.Б.Пиотровского, генерального директора Государственного Эрмитажа, и Чарльза Эше.

"Будем как мухи.
Один из современников русского авангарда вспоминает, как Маяковский иронизировал над известным тогда художником Чекрыгиным, наблюдая за его работой: "Ну, вот, опять ангела нарисовал. Ну, нарисовал бы муху. Давно муху не рисовал".
Илья Кабаков постоянно возвращается в своих работах к рисованию мухи. Естественным кажется поэтому странный, на первый взгляд, вопрос: какое значение имеет изображение мухи для художника, или, что то же самое, какое место занимает муха в его художественной системе. Вероятно, самый простой ответ на этот вопрос состоит в том, что муха по самой своей природе не может занять ни в какой системе никакого определенного места. Муха постоянно кружится, жужжит, садится и в тот же момент снова взлетает. Ее передвижения в воздухе всегда хаотичны, место, которое она занимает на поверхности предметов, всегда случайно. К тому же муха лишена идентичности - она с трудом фиксируется взглядом, и мы никогда не можем в точности проследить, та ли это самая муха кружится, садится и взлетает сейчас, что и за мгновение до того. Особенно в своих более ранних графических работах Кабаков подчеркивает эту посторонность мухи любому определенному порядку вещей: он иногда помещает вполне реалистическое изображение мухи на свои тщательно спланированные и на бюрократический манер расчерченные графические листы - как будто муха случайно села на них и сейчас снова взлетит.
Но если сама по себе муха столь непоседлива, то кажется, что, по меньшей мере, понятие мухи и его место в языке культуры вполне стабильны. Кабаков в своих "мушиных работах" развеивает эту иллюзию: понятие мухи оказывается столь же подвижным, как и она сама".

Борис Гройс
Формат: 34 см x 24 см.

То, что сделали в своих работах Илья и Эмилия Кабаковы, используя иконографию 30-50-х годов и создав обобщенный образ советского художника, это, по сути дела, прочтение визуальных текстов социалистического реализма как глубоко эшелонированной семантической структуры, обладающей к тому же свойством гетерохронности. Кабаковы реконструируют сталинскую картину как одновременно отталкивающую и притягательную, включая согласно концептуальной традиции оценку произведения в само произведение. Однако они сами в последних работах усложнили себе задачу, поскольку тексты в изобразительной плоскости практически отсутствуют и эффект отмеченной двойственности достигается исключительно живописными приемами. Текст присутствует в работах Кабаковых скрыто, поскольку подчеркнутая, утрированная сюжетность картин говорит о том, что они как бы иллюстрируют собой некоторый авторитетный текст, говорит о "литературоцентричности" русского искусства.

Формат: 33,5 см x 24 см.

"Утопия живописи.
Согласно широко распространенному мнению, в искусстве не существует прогресса. Отчасти это верно, но только отчасти. Во всяком случае, в эпоху модернизма мы наблюдаем последовательное развитие определенной тенденции, и суть ее заключается в том, что все аспекты искусства мыслятся как в равной степени фиктивные. Никто уже не верит в способность искусства сформировать адекватный, так сказать, "реалистический", образ внешней реальности или аутентично передать внутреннее состояние человеческой души. Но при этом сохраняется вера в то, что любое произведение искусства фактом своего появления обязано художнику, который его создал. Невзирая на широкое распространение дискурса о смерти автора, искусство наших дней по-прежнему внушает представление, что за каждым художественным произведением скрывается художник, создавший это произведение или хотя бы, как в случае реди-мейда, осуществивший акт его выбора. Даже для демонстрации смерти автора требуется художник, инсценирующий эту смерть в своем искусстве. Убеждение, согласно которому источником искусства является художник, в особенности прочно укоренено в сфере живописи. Если фотография или видео-арт с самого своего возникновения вызывали сомнения относительно релевантности классического представления об авторстве, то живопись неизменно рассматривается как область естественной гегемонии авторской индивидуальности. Не случайно, говоря о гениальном художнике, мы обычно имеем в виду живописца. В немецком языке понятие "Malerfurst" (властитель живописи) звучит привычно. А вот понятие "Videofurst" (властитель видео) наверняка показалось бы странным".

Борис Гройс
Формат: 34 см x 24 см.

Вниманию читателей предлагается альбом с цветными иллюстрациями набросков и рисунков Ильи и Эмилии Кабаковых. Издание на русском и английском языках.