Ильдар Галеев — новинки

«Витебская Джоконда» Вера Ермолаева происходила из семьи дворян-народников, прекрасно знала европейское искусство, училась в мастерской М. Бернштейна и участвовала в русском Дада — кружке «Бескровное убийство». Она стала правой рукой К. Малевича в Уновисе, энергичной деятельницей Гинхука и теоретиком пластического реализма. Несмотря на тяжелый недуг (всю жизнь Вера Михайловна ходила с тростью), она обладала редкой энергией и жизнелюбием, притягивала и организовывала молодежь, много и легко работала. Эти качества позволили ей в последние годы стать важной художницей лебедевского Детгиза, оформить десятки книг — в том числе текстов своих друзей-обэриутов. Путь Ермолаевой был «остановлен на бегу» — вместе с осужденной и погибшей в Карлаге художницей в 1937 году исчезла и ее эпоха. Но если станковое наследие авангарда могло пропасть или десятилетиями лежать в папках, то книги живут рассредоточенной жизнью тиража. Они тоже хрупки — маленькие литографированные листочки на скрепке — и спустя почти сто лет, собранные вместе, они смотрятся как живописная панорама великой эпохи. В данное издание вошел очерк творчества Веры Ермолаевой искусствоведа Антонины Заинчковской, исчерпывающий на данный момент набор документов и текстов художницы и небольшой каталог ее книжной графики.

Книга подготовлена к изданию в сотрудничестве с Галеев-Галереей.

Стильно оформленное подарочное издание в тканевом переплете с шестью шелковыми ляссе, вложенное в тканевый подарочный футляр.

Имя Константина Рудакова вошло в золотой фонд русской книжной иллюстрации XX века. Мастерское владение всеми видами графического искусства, высочайшая изобразительная культура Рудакова всегда вызывала восхищенные отклики любителей искусства книги. Им было оформлено 85 изданий русской и западноевропейской классической прозы. Однако другие его достижения в изобразительном искусстве до наших дней оставались в тени. В книге впервые сделана попытка анализа всего творческого развития художника, от самых ранних рисунков, созданных под влиянием мастеров Ренессанса, до поздней живописи конца 1940-х годов. По-новому оценивается его сатирическая графика 1920-х годов на примере известной серии работ "НЭП", рисунков из журналов "Бегемот", "Смехач", "Ревизор". Не менее интересно его станковое портретное творчество. Большая часть изображений его работ публикуется впервые.

Книга рекомендована всем любителям русского искусства XX столетия.

Павел Михайлович Кондратьев - один из немногих художников, кто сумел соединить в своем творчестве уроки мэтров русского авангарда: Михаила Матюшина, Павла Филонова и Казимира Малевича, с которыми был связан непосредственно. Его биография типична для художников поколения 1920-х годов - пройдя через искусы многочисленных "измов", он смог в дальнейшем определить для себя то ценное, без чего невозможно сегодня представить русское искусство послевоенной эпохи.
В издании - первом монографическом труде о художнике - дана попытка представить эволюцию творчества Кондратьева от самых ранних произведений "филоновской" поры до работ заключительной серии "Сестры милосердия". В книге публикуются его опыты в книжной и журнальной графике 1920-х годов, до недавних пор остававшиеся "в тени", а также путевые рисунки военного цикла (1941-1945). Один из самых интересных в его творчестве этапов связан с его путешествием на Чукотку (1950-е).
В книге впервые публикуются материалы из частных и государственных архивов и коллекций: собрания Государственного Русского музея, Санкт-Петербург, Национальной галереи Армении, Ереван, Ярославского художественного музея, Национального центра искусства и культуры имени Жоржа Помпиду, Париж.

Издание посвящено представителю "ленинградской школы" 1920-1930-х годов, крупному мастеру, оказавшему влияние на развитие книжной иллюстрации - Петру Ивановичу Соколову. Воспитанник академической мастерской К.С.Петрова-Водкина, Соколов стал для поколения молодых "детгизовцев" примером для подражания; его творческие контакты с писателями обэриутского направления (Хармсом, Введенским, Заболоцким, Олейниковым), оригинальные идеи в театральном дизайне обогатили пластический язык искусства довоенной эпохи. Судьба художника сложилась трагически - он подвергся аресту и в 1937 году был расстрелян. Огромное значение для изучения биографии художника имеет материал, собранный ленинградским исследователем Б.Д.Сурисом. Записи его бесед с современниками художника и ценные документальные свидетельства положены в основу этой книги. Редкие сохранившиеся образцы его искусства, переданные Сурисом в дар Государственному Русскому музею, публикуются впервые.

Деятельность крупнейшего музееведа и собирателя произведений русского изобразительного и каракалпакского декоративно-прикладного искусства Игоря Витальевича Савицкого получила широкую известность еще в период его работы директором Государственного музея искусств в Нукусе, основателем которого он стал. Прошедшие четверть века заставляют по-новому оценить его труд хранителя культурных традиций, взглянуть на масштаб и значение сбереженного им исторического наследия России и Каракалпакстана. Настоящее издание содержит архивные и изобразительные материалы, ранее не публиковавшиеся, в том числе его собственные тексты и произведения живописи, воспоминания о нем коллег и друзей, ряд произведений "художников Савицкого", представленных в частных собраниях и собрании музея, сегодня носящего его имя.

Невозможно не вспомнить вездесущего Макса Пенсона, человека, исходившего с фотоаппаратом весь Узбекистан, чью славную историю страница за страницей можно воссоздать по необозримому фотоархиву Пенсона за многие и многие годы. Он связал свою творческую судьбу с этой великой республикой.

Альбом знакомит с жизнью и творчеством Бориса Александровича Смирнова - одного из ведущих художников стекла и керамики, имя которого знакомо всем, кто занимается вопросами советского дизайна XX века. Однако творчество Смирнова довоенного периода, его достижения в архитектуре, книжно-журнальной и станковой графике, проектно-хозяйственном и художественном оформительстве сегодня становятся открытием. В альбоме впервые публикуются работы художника из архива семьи.
Альбом содержит цветные и черно-белые фотографии произведений из стекла и репродукции живописных работ Б.А.Смирнова.

Издание содержит ранее неопубликованные тексты, архивные материалы, воспроизведения с работ из частных собраний США, Германии, России и коллекций государственных музеев: ГТГ, РГАЛИ, ГМИИ им.Пушкина, Музея "Царскосельская коллекция", центральных архивов Москвы и Санкт-Петербурга. Альбом значительно дополняет издание Русского Музея, выпущенного в 2008 г. и приуроченного к открытию персональной выставки Веры Ермолаевой.

Формат: 21,5 см х 28 см.

"В 2007 году Государственная Третьяковская галерея устроила первый персональный показ работ Виктора Ивановича Уфимцева, предварив его фразой из воспоминаний художника: "Мы называли себя новаторами...". На следующий день автор одной из рецензий под названием "Рядовой новатор" позволил себе следующий тезис: "Сколько ни называй себя новатором, а Виктор Уфимцев был просто нормальным советским (курсив автора - И.Г.) художником". Мне этот вердикт показался несколько поспешным. Ясно, что он был вызван отсутствием знаний деталей биографии художника, его окружения и его времени. В этом нет вины журналиста, - знакомство с уже существующими биографическими источниками (мемуары художника "Говоря о себе" вышли отдельным изданием в 1973 году) плюс сложившийся у критиков стереотип снисходительно-равнодушного отношения к каждой представляемой в последние годы персоне сделали свое дело: с художником "познакомились" и "положили" его на полку с надписью "не беспокоить". Наш проект "Уфимцев. Архив" этой рекомендации не следует, поскольку он как представляется, вносит существенные поправки в сложившийся у "культурной общественности" образ художника и личности."

Формат: 23 см х 28 см.

Ни мемуаров, ни записей, ни теоретических мудрствований - ничего не оставил после себя художник Владимир Гринберг.
Его картины - это апология Безмолвия в чрезвычайно словоохотливом пространстве, средство и способ обрести покой и радость в "громокипящем кубке", своего рода "культурный" транквилизатор в стране, в которой происходит борьба с иноземными рецептами, поэтому всех излечивают трудом, неустанным и возвеличивающим.

Формат: 21,5 см x 28 см.

Живописец и график Алексей Александрович Успенский - одна из последних значительных фигур предвоенной "ленинградской школы", еще не получившая широкой известности в наше время. Он пока не занял своего места в пантеоне русского искусства XX века,