Ю́рий Па́влович А́нненков — русский живописец и график, художник театра и кино, заметная фигура русского авангарда, представитель русско-французского модерна, литератор. Литературный псевдоним — Борис Темирязев.
Юрий Павлович происходил из известного рода — был потомком Павла Васильевича Анненкова, первого редактора и издателя произведений А.С. Пушкина. А также его предком был знаменитый декабрист И.Анненков. Отец будущего художника — народоволец Павел Семенович Анненков — в 1881 году в связи с убийством Александра II был арестован. Непосредственного участия в покушении он не принимал и был приговорен к каторжным работам, затем жил на поселении в…
Петропавловске-Камчатском, куда приехала к нему жена и где родился сын Юрий. После помилования отца (1893) семья в 1895 году переехала в Петербург. Отец занял пост директора одного из крупных страховых обществ, что позволило ему купить имение в Куоккале. Павел Семенович был знаком с В.И.Лениным, Ю.О.Мартовым, дружил с Верой Фигнер, однако, будучи противником вооруженного переворота, отказался занять пост народного комиссара по социальному страхованию. Когда Ленин узнал о смерти Павла Анненкова (в 1920), его жене была назначена пожизненная пенсия «как вдове революционера».
Дача Анненковых находилась недалеко от имения И. Е. Репина "Пеннаты". С детства окруженный творческими людьми, будущий художник рано увлекся рисованием. Познакомился с Репиным, считал его своим учителем. По словам самого Анненкова, он «был очень близок с ним, несмотря на разницу в возрасте» и даже сделал с него несколько портретных зарисовок. В 1905 Репин, увидев портретный набросок Анненкова с писателя Е. Чирикова, сказал, погладив его по голове: «Ты будешь крепким портретистом..., если не собьешься с дороги» (однако с дороги он сбился и стал театральным художником). В 1906 г. Анненкова исключили из казенной гимназии за "политическую неблагонадежность", выразившуюся в карикатурах для ученического нелегального журнала. Это, правда, не помешало ему получить аттестат зрелости и в 1908 г. поступить на юридический факультет Петербургского университета.
Вместе с тем посещал школы-студии С.М.Зайденберга и Я.Ф.Ционглинского (1908–10); занимался также в Училище технического рисования барона А.Д.Штиглица (1909–11) и парижских мастерских М.Дени и Ф.Валлотона (1911-12), посещал Академии Ла Палетт и Гранд Шомьер. В работах тех лет видно влияние новомодных по тем временам кубизма и футуризма.
По возвращении из Франции дебютировал в качестве театрального художника, оформив спектакль (делал декорации и костюмы) для театра «Кривое зеркало». В дальнейшем работал в театрах Петрограда и Москвы, в том числе с К.С.Станиславским, В.Э.Мейерхольдом, дружил с Е.И.Замятиным. Вошел в число видных деятелей нового русского театра. Увлекся графикой, оттачивал свой остроумный и динамичный графический стиль в журнальных рисунках. Сотрудничал в журналах «Театр и искусство», «Сатирикон», "Театр и искусство". Сумел органично соединить в своих произведениях, в том числе в живописи (Адам и Ева, 1913), гибкую ритмику и декоративность модерна с чертами гротескной «зауми» в духе футуризма.
фото-veniamin1.livejournal.com
Осип Мандельштам, Корней Чуковский, Бенедикт Лившиц и Юрий Анненков, проводы на фронт. Случайная фотография Карла Буллы. 1914 год
В Советской России
Анненков встретил революцию, по его собственным словам: «как многие из нас — художников, писателей, поэтов, людей искусства, как Александр Блок, как Сергей Есенин, как Владимир Маяковский, — скорее фонетически, как стихийный порыв, как метель, как «музыку» (по словам Блока)». В октябре 1918 Анненков отвечал за оформление советской столицы по случаю первой годовщины революции. В 1921 по заказу советской власти писал Ленина (два двухчасовых сеанса с натуры), причем Ленин, считая себя «скромным журналистом», просил себя таким и изобразить, на что Анненков возразил: «О Ленине-журналисте, простите меня, я не задумывался, а писать портрет обывателя с бородкой я считаю сейчас несвоевременным».
В 1924, после смерти Ленина участвовал в конкурсе на создание портрета Ленина для изделий Гознака и выиграл его. Портрет, исполненный масляной краской по наброску 1921 года, занимал приблизительно около квадратного метра и по стилю, по определению самого художника, был «ближе всего к кубизму», как и все его работы тех лет. Портрет был воспроизведен на почтовых марках, а также выставлен в советском павильоне на парижской Международной декоративной выставке (1925).
В 1920 Анненков был избран профессором Академии художеств. Создал обширную галерею живописных и графических портретов многих деятелей русской культуры, среди них: А.А.Ахматовой, А.М.Горького, Е.И.Замятина, Б.Л.Пастернака, А.М.Ремизова, Ф.К.Сологуба, В.Ф.Ходасевича, С.А.Есенина и др.
.
Эти портреты во многом составили славу художнику.
Будучи талантливым книжным графиком, много иллюстрировал, сотрудничал с издательствами. В 1921 году выполнил обложки и иллюстрации к книгам «Зверушки» Н. Венгерова и «Искусственная жизнь» А. Э. Беленсона, работал для сатирических журналов «Мухомор» (1922) и «Дрезина» (1923—1924), в 1923 году к проиллюстрировал «Мойдодыр» Корнея Чуковского (книга выдержала более 30 переизданий). Его иллюстрации к поэме «Двенадцать» А. А. Блока (издание 1918) были выполнены при непосредственном участии самого поэта, который не только оценивал рисунки, но и высказывал свои пожелания. Эти иллюстрации, полностью выполненные в кубическом стиле, неразрывно связанны с блоковскими образами и стали классическими.
Художник входил в правление петроградского Дома искусств, был одним из организаторов ОСТа в 1921 г., заведовал художественной частью театра политической сатиры "Вольная комедия".
Эмиграция
В 1920-е гг. стала
разворачиваться общая драма русского искусства. Революция социальная совпала с революцией в искусстве лишь хронологически, — писал позже Анненков. — По существу же, социально-политическая революция породила в художественной области подлинную контрреволюцию: сталинско-ждановское нищенское «возвращение к классицизму», «социалистический реализм», мелко-мещанскую фотографическую эстетику, вздутую «марксо-ленинской идеологией», отсутствие мастерства и полицейский запрет всяческого новаторства.
В Советской России художнику-новатору становилось душно.
1924 — для участия в XIV Международной художественной выставке выехал в Венецию, после чего поселился в Париже вместе с женой Е. Гальпери, балериной и актрисой театра Н. Ф. Балиева «Летучая мышь» (гонорар в размере 1000 рублей, что равнялось тогда 37 тыс. французских франков, полученный за портрет Ленина для Гознака, пригодился ему в этот период как нельзя кстати).
В 1925 году принял участие в Международной выставке современных декоративных и промышленных искусств в Париже.
По-прежнему много работал как дизайнер книги и сценограф. Всего же для французских театров оформил более 60 пьес, балетов и опер. Порой выступал как художник и режиссер одновременно, ставил русскую классику в парижских театрах «Плейель» и «Вье-Коломбье» (1941–1957), а также в театре Монте-Карло (1961). В годы немецкой оккупации Франции он осуществил постановку опер «Пиковая дама» (1941), «Евгений Онегин» (1943) П.И. Чайковского и «Женитьба» М.П. Мусоргского в Большом зале Плейель.
После 1934 серьёзно увлёкся кинематографом, оформил декорации и костюмы более чем к 50 кинофильмам.
1945—1955 — президент секции художников по костюмам в «Синдикате техников французской кинематографии» (профсоюз техников).
1969-1970 - оформлял книги А.Солженицына в издательстве YMCA-press.
Всё время занимался и графикой, и станковой живописью. Во французских журналах часто воспроизводились его пейзажи парижских предместий, женские портреты, интерьеры в характерной декоративно-плоскостной манере, со свободой цветовых пятен и цветных контуров. За время жизни за границей Анненков участвовал в 74 выставках, в том числе имел 8 персональных.
Юрий Анненков, действительно, необычная фигура не только для русской эмиграции, но и для серебряного века, которому принадлежал, и для послереволюционной советской культуры, для которой тоже успел немало сделать. Он был знаком и рисовал не только Блока и Ахматову, Кузмина и Волынского, но и Ленина с Керенским. Он ставил первые революционные празднества в Петрограде, рисовал Троцкого на фоне картины Пикассо, рисовал советских писателей и французских актеров, Григория Распутина, которого видел, и Жерара Филипа, для которого делал костюмы в фильмах «Пармская обитель», «Монпарнас, 19» и других. Кстати, своим учителем как художника по костюмам он считал… Максима Горького, с которым дружески общался с детства. Тот потряс его точно сочиненным собственным образом и костюмом мифического «босяка и человека из народа».
Автор книги «Одевая кинозвезд» производит впечатление абсолютно свободного человека. Он знает, что происходит в кино, кому какая цена, что надо делать, чтобы было сделано хорошо, и как делается на самом деле и почему. Он – теоретик, историк, сатирик, учитель жизни и моралист сразу. Он пишет так же стремительно и точно, как рисует.
Игорь Шевелев.
