Истории с книгами — Гайто Газданов

Я нежно отношусь к автору, потому что уже прочла несколько его произведений и они меня очень тронули. Медитативный стиль повествования завораживает меня и увлекает. Тем не менее, прежде чем принимать решение о приобретении книги, я всегда стараюсь найти интересующие меня произведения в библиотеках своего города. Их у нас, к счастью, множество. А чтобы не ехать в разные концы города наобум, я сначала пользуюсь электронным библиотечным каталогом. В этот раз поиск выдал всего два варианта. Трехтомник Газданова, в одном из которых обещано это произведение. Уже обнадеживает. Далее я всегда прозваниваю в библиотеку с просьбой отыскать…

Фотографический ​негатив блоковского стиха: день, солнечный парк, сумерки под листвой, аптека, виднеется вдалеке: куда же без неё... Есть в аптеках что-то вечное; её окна зажигаются с первыми звёздами и горят, светят маяком в глубины вселенной. В аптеку, вечером, может прийти кто угодно за помощью, и она, милосердная, всех примет: убийцу, ангела, раненого человека, бездомного, проститутку, поэта, любовников, раненого ангела… Даже чуточку жаль, что моя история, описанная здесь, случилась днём, вдалеке от аптеки. Я шёл по солнечному парку, нежно переводя свет, словно часы, на вечер, когда у меня должно было состояться свидание с любимой…

Чётки сонных фонарей Ночь перебирает. Свечи звёзд... стекает свет Воском тёплым, алым. Окна молятся луне.. Бабочка рассвета Вьётся около свечей. Бог - целует сердце.

Зорко одно лишь сердце (Экзюпери) В тебе одной моё спасенье, В тебе есть всё, что нужно мне. Я без тебя - лишь тень от тени, Влюблённый призрак, на луне. Смотрю в бессонницу на землю И вспоминаю о былом, Летают ангелы: им внемлю, Слежу за парусом-крылом. Белеет парус одинокий, Во тьме туманных, тихих звёзд. Брожу по спутнику, дух кроткий, И поливаю сад из роз. Тебе одной молюсь стихами И жду, когда же ты уснёшь. Всегда ты, милая, ночами, Ко мне, лунатиком идёшь. Луна и я, твой призрак нежный, Твоя душа и сад из роз.. Ты спишь в постели белоснежной, Дрожат в ресницах, звёзды слёз..

Есть книги, которые пробуждают в нас нечто забытое; книги, помогающие читать самих себя : вот так перевернёшь 2-3 слипшиеся странички в книге, и не обратишь на это внимания, но действие вдруг как-то сладко и темно накренится. Не знаю, правильно ли я делаю, что пишу эту историю. Когда я читал "Пробуждение", то на месте главной героини я представлял вполне определённую девушку, и чёрное платье героини, было вполне определённым чёрным платьем. Что только не нашёптывает нам память во время бессонницы ( страшен её шёпот!). Вот уже засыпаешь, сливаешься с темнотой, тишиной, впускаешь их в себя.. как вдруг, где-то раздаётся резкий яркий звук (…

Как-то я сидела дома, глаза у меня болели, и читать было нельзя. А хотелось. Я подумала: «Я почитала бы сейчас «Призрак Александра Вольфа» Газданова. И включила радио, попала на «Радио России». По радио читали «Призрак Александра Вольфа»…

Я превращаюсь в старика: Болит коленка, на погоду, И ночью снятся: детство, роды.. Дрожит ещё слегка, рука. И волос маленький, седой, Пробился.. где? Сказать не смею, В постели часто я, немею, И ухожу с письмом, в запой. Собака ластится ко мне - Какой старик ведь, без собаки? - Я по утрам, как брат Чубаки: Поспать разок бы, на луне.. Мне носик снится по ночам, Твой милый носик, ангел нежный, Я им всё так же - верь мне! - брежу, Я молод с ним, горяч.. упрям.

Это было недавно, лет двести, назад, Я и ты, под зонтом шли вдоль речки, И за нами, как крылья, шумел листопад, Шёпот мой, целовал твои плечи. Это было недавно.. это было вчера, Может быть, никогда и не было.. Целовал я колени твои до утра, Кутал нежно, в сияние крыльев.

Тёплым пёрышком дыханья, По спине твоей чудесной, Я вожу.. в душе, рыданья Стали ласточкой, небесной. Нет, не в небе.. дальше рая. Крылья светятся, сиренью, На заре, вдруг расцветая, И плечей касаясь, пеньем. Ты стоишь, спиною - к счастью: Ты не видишь - стал я чудом, Я - мурашки, на запястье, Я сирень, ребёнок-Будда.. Обернись, но нежно-нежно, И сирень, тебя обнимет: Я когда то, был, так грешен.. А теперь.. котёнок, с нимбом.

Клэр больна; так жаль, как бы провели «Вечер у Клэр» Вирджиния Вулф, Жозе Сарамаго, Маргерит Дюрас, Милорад Павич, Хулио Кортасар, Николай Гоголь и Паскаль Киньяр. Волнуюсь. От Вирджинии Вулф. Клэр была больна; я хотела купить цветы, но какие цветы любит Клэр не помнила, хотя цветочное знание ничего бы не изменило в ходе болезни Клэр, я подумала, а нужны ли цветы больному человеку, может быть, лучше купить фруктов или, на худой конец, купить ей шляпку. Это ее развеселит, отвлечен от мыслей о болезни, но я так не люблю навещать больных, у кровати больных чувствовать себя такой дряхлой; но мне все же пришлось зашла в цветочный магазин – там…

Не живётся без тебя, не можется, Даже чай не пьётся, чёрт возьми. Стих пишу.. выходит клякса-рожица: Мой портрет - я сам себе, не мил. Спать ложусь.. не спится, лишь моргается, Обнимаю кошку - нежность сна!- Просыпаюсь утром: спит, красавица, Вся спина, в царапках, у меня. Улыбаюсь.. просто, жизнь - закончена, Я лежу, с красавицей моей. Хвост по носу: раз и два, пощёчина; Так, в пещере, шёл на свет, Орфей. Шёл и плакал: в мире он - ничей.

ложа анкиного арбалета была выточена…. ну в общем, несмотря на то, что я не в восторге от романа «трудно быть богом», начальная фраза этой книги крепко отложилась в памяти. ну конечно, сколько было восторга от лихо завернутой композиции этого романа! правда, быстро выяснилось, что это «постарались» издатели – но это потом, это потом. а сперва – я дочитал до последней главы, где румата подобрал мечи и стал ждать, когда упадет дверь. дальше следовал рисунок, и было как-то интуитивно понятно, что это и есть конец книги. можно сказать – открытый финал, потому что неясно, что будет, когда в дом ворвутся штурмовики. про то, что есть еще эпилог, я…

Давай умрём с тобой.. слегка, Забудем боль, себя забудем, И сердца, сразу, облака Коснутся ласково и чудно, И поцелует в грудь, звезда, И на плечах твоих, мурашки, Созвездьем грустным — «Никогда», Взойдут, как вдоль дорог — ромашки. И в этот миг мы оживём: Ты будешь инеем на окнах, Чуть приоткрытой, розой-ртом, А я.. дыханием, на стёклах. Так иней робкого письма, На телефон ложится, ночью, И я схожу опять с ума, Целуя голос - карий почерк.

Снится мне утром сон, приходит ко мне моя первая любовь и я спрашиваю его : " Почему ты так долго не приходил ко мне?" Он что-то ответил, мы ещё говорили, но запомнился мне только мой вопрос. Вечером дочитываю Возвращение Будды и героиня спрашивает в письме своего бывшего парня: "Почему ты так долго не приходил ко мне? Я так ждала тебя"

Сейчас, когда найти нужную книгу легче легкого - хочешь купи, хочешь скачай, да и библиотеки работают (не говоря уже про издательства), сложно представить, каким дефицитом были книги в советское время, какой отбор они проходили перед изданием и по каким причинам могли это издание запретить. Недавно я читала сборник статей, посвященных творчеству Газданова «Гайто Газданов в контексте русской и западноевропейских литератур» , и в воспоминаниях Т. В. Фремель встретила историю с книгой "Вечер у Клэр". Клэр - это было прозвище ее тети, в которую был влюблен Газданов и герой романа. "Гайто эмигрировал, жил в Париже, - пишет Фремель. - Доходили…

Читая рассказ Газданова "Смерть господина Бернара", наткнулась на место: "...в некоторых коммерческих фирмах, где отношения между владельцем и служащими становятся подобны отношениям между отцом и детьми, во всем, вплоть до вознаграждения; и служащие, например, этого магазина получали такое ничтожное жалованье, что оно могло искупаться только истинно отеческим отношением владельца..." И вспомнила, как этой весной одна работница галереи говорила мне: "Я так давно работаю здесь, что отношения с владелицей почти дружеские. И, хотя обязанностей у меня много, попросить о повышении зарплаты, которая все эти годы одна и та же, неловко".