Не могу написать рецензию. Не о чем говорить. Вернее, всё сказано в самой книге. Объяснить - о чем книга я не смогу. Слов не хватает. Если коротко: о нас. О каждом из нас, что мы есть на самом деле. Глазами своими или наших знакомых. Какой "портрет", какую историю знает каждый из нас о себе? А наши знакомые? Что видят они? Совпадает ли это представление? Да и нужно ли это, чтобы совпадало? Наверное, нет. Пока не случится что-то, что забросит нас в прошлое? Пока это прошлое не пытается стать настоящим? Или когда узнаешь, что слово, сказанное тобой когда-то, изменило чью-то жизнь? Зачем мы проводим ревизию своего прошлого? Что пытаемся найти, встречаясь или созваниваясь с прежними друзьями? Пытаемся ли исправить свою историю? Или подкорректировать свой портрет, чтобы не другим его показывать, а самому себе не стыдно было бы на себя смотреть?
... память включает в себя события плюс время. Однако не все так просто. Кто из великих сказал, что память — это то, что мы считали забытым? Пора бы нам усвоить, что время работает не как фиксаж, а скорее как растворитель
Это очень хорошо, что как растворитель. Наверное, по-настоящему ценно только то, что есть сейчас. Только размытые воспоминания - это фон к твоему сегодняшнему портрету.
Но если прошлое влетает в настоящее, значит (это кому-нибудь нужно) не такое уж оно прошлое? Для чего-то, для каких-то уроков и выводов оно было дано?
_______________________________________________________________________
Вот что примерно я прочла. Возможно, книга совсем не про это. Конечно, для меня в книге еще одна мысль имеет значение: каждое наше действие влечет какие-то последствия. Не только для нас, но и для окружающих нас людей. Какое у нас настоящее, какое будущее нас ждет - зависит от нас. От наших поступков и слов. От нашего прошлого.
Я не знаю, кого благодарить за книгу. Зацепили какие-то слова в рецензии. Долго искала по всей ленте рецензий запомнившуюся обложку. Нашла. Ну почему я ее раньше не читала? Как можно было о ней не знать?!
Спасибо LiveLib(у) )
______________________________________________________________________
Ну и, собственно, ИСТОРИЯ. О встрече с прошлым.
Никогда не задавали себе вопрос: почему люди ходят на вечера встреч с одноклассниками?) Наверное, чтобы попробовать вернуться в детство. Побыть в той атмосфере, когда были детьми, оказаться на несколько часов в общей истории. Я была на таких встречах всего дважды. Сразу после школы и совсем недавно.
Первая реакция: как все изменились! "Мамочкиии... Этот солидный дядька - мой сосед по парте?"
Глаза. Они остаются прежними. Теми, детскими, только чуть-чуть старше.
Посидели на официальной части, вспомнили, как деревья были большими, а здание школы - огромным крейсером. Могучим и родным. Казалось, что всё разрушится, а школа останется. И учителя не постареют. Кстати, почти такие же.
Потом - бесконечные распросы: Ты как?
Я очень редко вижу своих одноклассников. Было интересно. Многих не узнавала. Моя подружка подсказывала, кто есть кто. Было неловко сказать, что не узнаЮ.
-Слуушай, Вова совсем седой.
-Есть от чего. Такая судьба...
-А В.П не изменилась. Только меньше ростом стала.
-Это мы выросли)
- А этот?
- О! Это Санта-Барбара. Здесь его жена и подружка.
-Олечка (с мужем)
-Наденька (с фотографиями детей)
-Ты почему не пьешь вино? Болеешь? (А должна?)
- Мы с тобой не виделись (и время, вплоть до минут) - Огоспадиии, этого не хватало!
-Ты совсем не показываешься, не хочешь с нами дружить? - (это уже следующий уровень программы).
Ухожу.
Мы с сестрой проговорили всю ночь. И решили больше ни-за-что! и ни-ког-да! не ходить на эти вечера. Не пытаться оказаться в детстве. Нет его. Прошло. Остались фотографии в старом альбоме. Этого достаточно. Не надо прибавлять к старым фотографиям новые странички истории: у кого сколько детей, какие подружки, кто где работает. Это не моё, меня не касается.
Это в теории. На самом деле... В общем, не всё зависит от нашего решения и от нашей силы воли.
Иногда судьба возьмет, да и посмеется над твоими решениями. Чтоб не думал, что все в твоих руках, наверное.
-
я дочитала эту книгу в метро, на Новослободской, когда ждала Васю. концовка уже несколько страниц казалась мне немного натянутой, но тем не менее - кадр - я дочитываю книгу, закрываю ее, поднимаю глаза на снующих вокруг людей. и меня накрывает ужас. почти как тот ужас, который накрыл меня, когда недавно одна из наших не очень близких, но и не сказать, что далеких знакомых покончила с собой. меня накрыло очень отчетливое понимание трагичности и безвыходности каждой человеческой жизни. это было мощно. за это Барнсу я ставлю высокий балл. хороший автор всегда найдет в какую душевную прореху пробраться. и Барнс - нашел.
после которого просто разыскала автора, которого так не любит и никогда не полюбит автор поста, и прочитала книгу :)
Напомнило поэта Ивана Бездомного из МиМ, который считал, что Пушкина назначили в гении, чем он Иван хуже. Имя автора, которого так не любит (и явно завидует) автор поста мне ничего не говорило, но сам пост подтолкнул к тому, чтобы немедленно найти и прочитать. Не пожалела.
Процитирую-ка я пост :)
Периодически встречаю у своих русскоязычных знакомых насмешливые посты о том, что "в Америке с ума сошли со своей толерантностью”. Обычно приводятся пародийные видео и статьи по поводу протестов в университете Миссури (не могу найти на русском адекватную ссылку о событиях, желающим готова объяснить суть в комментах), а также скриншоты из последних серий Саус Парка с директором по полит-корректности.
Хочу написать пост по теме, чтобы если что на него отсылать, потому что я нахожусь внутри ситуации, в университетской среде США, и меня довольно сильно перекашивает каждый раз, когда я вижу, как люди абсолютно этому всему сторонние выносят суждения. Позвольте я расскажу вам, что такое эта diversity, с которой мы тут так носимся на примере своего собственного образовательного опыта.
Так вот. Как многим здесь известно, я учусь на магистратуре Колумбийского университета по специальности “литературное творчество”. Выпускники программы становятся писателями, редакторами, лит. агентами, сотрудниками лит. журналов, и, конечно же, преподавателями предмета “литературное творчество” в школах и институтах. В силу специальности программа преимущественно американская по составу студентов: владеть английским в достаточной мере, чтобы на нем писать, мало кому везет за пределами англоговорящего пространства, ну а в Великобритании и Австралии своих университетов полно. Среди студентов преобладают белые американцы, с небольшим количеством латино-, афро-американцев и американцев азиатского происхождения, с вкраплениями канадцев. Еще, конечно, какое-то количество студентов из бывших колоний в южной и юго-восточной Азии, где с английским хорошо, ну и всякие аномалии, типа меня, — девочки из Египта, Турции, Коста-Рики, мальчик из Бангладеша, пакистанцы, китайцы, японка, финн, шведка. Разнообразие, короче, есть. Кроме того, женщин больше, чем мужчин, и много бисексуалов, а также высок процент геев и лесбиянок. Цисгендерность доминирует, но местами размыта.
Тем не менее, преподаватели у нас преимущественно белые, гетеросексуальные и большей частью мужчины. Книги, которые они задают — большей частью написаны белыми гетеросексуальными цисгендерными мужчинами. Нарратив, которые они знают, как писать — это вот такой извечный Филипп Рот, которого я, честно говоря, люблю, но уже не могу, и Джонатан Франзен, которого не люблю, не могу и не буду. "Выпил бурбона; порефлексировал; помастурбировал и кончил в стакан от бурбона; вспомнил о маме и расстроился; вспомнил о папе, понял, что на него похож и еще больше расстроился; проверил работы студентов; подумал о самоубийстве; съел индийский ужин; почувствовал метеоризм; встретился со студенткой по поводу зачета; студентка разделась и показала большую грудь; во время секса со студенткой было трудно не пукнуть; после оргазма вспомнил о своей бывшей в Висконсине”. То есть все классно, но всегда об одном и том же разрезе человечества — американский белый, гетеросексуальный, цисгендерный мужчина, работающий на привилегированной работе, связанной с интеллектуальным трудом, и его тяжелая судьба. В последнее время все это пополам с чувством вины — даже Франзен на фоне Рота очень уж часто извиняется. Но так всё по-прежнему.
Неудивительно, что для большей части наших студентов, которые не являются уменьшенными копиями этих персонажей или самих преподов, то есть от лесбиянки, которая выросла среди свидетелей Иеговы до гетеросексуального сингапурца с опытом работы в гламурной прессе, это все абсолютно чуждый нарратив. И мы все постоянно ищем себе преподов, которые бы находились вне белой, гетеросексуальный, цисгендерной мужской парадигмы. За полтора года учебы у меня сменилось куча преподов, из них только три были белыми более-менее стрэйт/цис мужчинами. Один из них спал со студентками, но преподом на один семестр был отменным и научил нас писать клинически-идеальные предложения, из которых складывается Кафка. Другой был стабильно хорошим, ответственным и в себе сомневающимся молодым парнем с предметом так себе. Третий — приемный отец бирасового ребенка, занимающийся историей маргинализации итальянцев в Америке — с ним у меня был бесподобный мастеркласс. Остальные же все мои преподы, которые полностью изменили картину мира и сделали человеком — женщины, афроамериканцы, азиаты, латино, геи и лесбиянки, по отдельности и вместе. Потому что я — пансексуальная женщина смешанных кровей из незападной страны, оказавшаяся в западной, я много пишу о женщинах, об ЛГБТИ персонажах, о неспособности вписаться в контекст, о том, каково быть “другим”, и я не вижу смысла посещать лекции, семинары и воркшопы преподов, которые этого на себе не испытывали и об этом не задумывались. То же самое думает и большое количество моих однокурсников.
Такие же мысли посещают и читателей книг, и тех, кто смотрит кино и сериалы, и тех, кто реагирует на рекламу. Во всем этом хочется видеть себя. Поэтому в каждом приличном американском сериале, чему так удивляются мои русскоязычные знакомые, всегда есть, например, темнокожие и гомосексуалы — так же, как они есть и в американской аудитории этого сериала, которая за просмотр, в отличии от русскоязычных торрент-любителей, платит. Я уклончиво читаю всех тех же ротов и франзенов, но удовольствия получаю гораздо меньше, чем от главных писателей последнего года для меня — украино-бразильянки, нескольких афроамериканцев и одного парня, у которого мать черная, а отец ирландец, гомосексуалов, лесбиянок и феминисток, бесчисленных латино, итальянки, нигерийки и узбечки. И каждый раз выбирая что почитать, я ищу писателей о “другом”. А выбирая класс, который я буду посещать в следующем семестре, я обращаю внимание на то, сколько в списке литературы книг авторов, не являющихся белыми, цисгендерными, гетеросексуальными мужчинами.
Казалось бы, проблемы нет. Среди преподов на нашем отделении все больше женщин, афроамериканцев, геев, и все мы к ним записываемся и у них учимся, и все счастливы. Но главный писатель США все равно Франзен, и большая часть литературной парадигмы всё такая же белая, мужская и унылая. Возьмите хоть журнал “Нью Йоркер”. Он о правильном, и правильно, но так однообразно и скучно. А все почему? Ага.
Ну или вот, например, что было на днях, на стыке нашего универа и литературного мира. Есть у нашего отделения литературный журнал, в котором каждый год редакция из выпускающихся магистров (то есть, в этом году — моих однокурсников) печатает разных писателей и проводит лит-конкурсы. Так вот, они тут анонсировали последний конкурс, где тексты победителей напечатают в 54-м выпуске журнала. Подать заявку может каждый, кто у нас не учится и не работает, и стоит она 15 долларов.
Теперь загвоздка — жюри. Три мужчины. Два белых, один латино. Все, как я могу судить, цисгендерные, вроде как гетеросексуальные. Одна женщина, Ясмин Бельхир, нью-йоркская поэтесса из Марокко, посчитала это странным. “Почему у вас все судьи мужчины? И двое из троих белые мужчины, почему так?” резонно спросила она в комментарии к промо-посту о конкурсе на странице журнала в фэйсбуке. В ответ на это СММ-менеджер журнала, женщина по имени Сара Лойтц, с которой мы в последнем семестре вместе были в одном воркшопе (у автора лучшего мериканского романа 2015 года и по совместительству афро-американца Пола Битти), ответила: “У журнала колумбийского университета на протяжении многих лет были судьи разных рас, происхождений, гендеров и ориентаций, каждого из них выбирали за их квалификации на соответствие должности, а не за их статус меньшинства; в этот год все просто так совпало. Но если ответить на более поверхностный вопрос — наверное, потому что они такими родились.” Дальше следовала гифка из фильма “Дрянные девчонки”, с надписью “Боже мой, Кэрен, нельзя просто так спрашивать у людей, почему они белые”.
В ответ на это Ясмин Бельхир написала открытое письмо нашему университету. Она осудила ответ Сары как попытку глупо, бесчувственно отшутиться, свести претензию Ясмин на нет и предположить, что меньшинства попадают на должности лишь потому, что являются меньшинствами. Ясмин также объяснила свою изначальную мотивацию. “Я, как коричневая писательница, устала от того, что мою работу оценивают белые мужчины. Я не пишу для них. Их взгляд, который всегда так сильно влиял на литературный мир, больше не нужен”.
Последовала реакция от журнала: Сару незамедлительно уволили, Ясмин адресовали письмо искренних извинений. Хорошее письмо. Пламенное. Ясмин понравилось, вроде. Но в комментариях к нему мнения разошлись: кто-то считает, что все правильно сделали, кто-то считает, что Сара — козел отпущения, а Ясмин, мол, погнала. И, в общем, начинается тот же дискурс: совсем, типа, со своей полит-корректностью офигели.
Так вот, я всецело на стороне Ясмин. Потому что не передать словами,сколько раз я слышала от мужчин о том, что мои тексты — “женские”, то есть, такие, что в одной категории с “мужскими” их рассматривать нельзя. Сколько раз темы, которые меня волнуют и о которых я пишу для таких же, как я, скидывали со счетов, потому что они про маргинальные опыты. Про расовый компонент я не считаю себя вправе рассуждать, но в целом, если ты не белый американец, а кто угодно еще, африканская поэтесса или русская писательница прозы, то ты все равно нишевый продукт, от которого хотят экзотики для разнообразия, а не великого американского романа, так как для этого есть Франзен. Это неправильно. И Ясмин была абсолютно права, когда решила задать свой вопрос о половой и расовой принадлежности судей. Колумбийский университет со сравнительно недавнего времени открыт для студентов всех полов и рас, так как diversity — идеал. Соответственно, писатели, представленные литературным журналом университета должны быть разных полов и рас. И люди, отбирающие их, должны быть разных полов и рас. Не по причине принадлежности к меньшинству. А просто потому, что среди нас очень много сверх-талантливых людей, в том числе имеющих достаточные квалификации для этого судейства.
В общем, может быть, я не смогу вас убедить в том, что diversity — это важно, что общество внутри университета и его подразделений — хрупкая экосистема, в которой очень важно правильно все делать, чтобы были не только пескари и гуппи, но еще и рыбы-клоуны, и золотые рыбки, и акулы, потому что так красивей и лучше. Но хотя бы понимайте, пожалуйста, что все эти движения, происходящие в американских университетах — это не просто показатель того, что тут все чокнулись. Это показатель работающего института гражданской борьбы. И все скандалы — это не излишества воинственных радикалов, а последствия конкретных необдуманных действий индивидуумов из числа большинства, которые, увы, имеют возможность поставить под сомнение достоинство меньшинств.
Конечно, проблема гораздо шире и сложней, чем я выше написала, поэтому буду рада ответить на любые дополнительные вопросы по теме. Спасибо за внимание. Всем любви.
В конце книги автор выражает многочисленные благодарности, самая последняя – мужу.
Но перед этим приводится список рекомендованных записей музыки ХХ века. Решил послушать, так сказать, специально просветиться, ибо человек с нормальным (а не изощренным) музыкальным вкусом для удовольствия такое не поставит. Общее впечатление – СУРОВО. В смысле, печально наблюдать распад некогда великой музыкальной культуры и пир стервятников на ее развалинах. В основном это очень СКУЧНО, неинтересно (если только не сопоставлять это с различными интеллектуальными схемами, то есть не ориентироваться на преобладание когнитивных установок, тогда да – есть о чем подумать). Но «эта» музыка не для души, она (они – новые композиторы) даже не знает, что это такое. Распад виден (то есть, слышан) во всем (возможно, это просто ворвались алиены – «гоги и магоги», но не только из чужого пространства и иного времени, а какого-то еще измерения). Интерес эти звукоизвлечения чаще всего представляют социологический (недаром, композиторы «исчезли», но появились «теоретики», типа Адорно или Мартынова).
Из «списка Росса» Рихард Штраус явно принадлежит к иной эпохе, хотя его долгая жизнь – это жизнь в нескольких. «4 последние песни» хорошо поет Вероника Джиоева – победительница первого конкурса «Большая опера», но Лиза дела Каза пела лучше. Неоднозначный композитор, как говорится. Но потом творческая энергия истощалась на глазах. Потом есть, конечно, интересные решения. Из приводимого автором списка я обратил внимание на эксперименты Лигети (Шнитке со своим «Потоком» отдыхает); производит впечатление минимализм Стива Райха, но эта унылая повторяемость довольно быстро «достает», хотя засыпать под такую механику неплохо.
По-настоящему мне показался в чем-то интересным Освальдо Голихов – американский композитор, с румынскими, украинскими, аргентинскими, еврейскими корнями. Конечно, и его сочинения затронул постмодернистский тлен, но «Ayre» красиво, хотя и эклектично (что в его случае совсем не удивительно). «Народные песни» Л.Берио - ничего себе, но скорее «ничего особенного» (как же сократилась творческая потенция!). Понравилась «Tabula rasa» А.Пярта – эта вещь, наверно, лучшая у него.
Рекомендованная симфония №3 Лютославского не понравилась – слишком много «сумбура вместо музыки». Четвертая посильнее будет. Для сравнения: Гурецкий («девушка поёт) гораздо значительнее.
«Harmonielehre» Д.К. Адамса слушать можно, но до мировых гармоний этой вещи далеко. Уходит куда-то гармония, ушла. Остался Кейдж и прочие «новаторы»
В целом, нынешняя музычка способствует дальнейшему разложению и расчеловечиванию нашего мира. Являясь продуктом распада, они еще и ферментирует его.
Перед началом знакомства с книгой рекомендовал бы внимательно изучить ее глоссарий, а также иметь под рукой словарь для понимания английских названий сотен растений, горных пород и птиц, упоминаемых автором.
Чисто случайно бродила по спортивным сайтам и нарвалась на такую статью о том, что же читает Мудрик (это футболист Челси, которого недавно купили у Донецкого "Шахтера")? Какую книгу разглядели в его сторисах?
Конечно, мне читать было в лом, поэтому посмотрела краткое изложение основных идей книги в одноименном фильме 2009 года. Что могу сказать - умные книжки читает парень!
И если это правда, я прям готова поменять свое мнение о нем в лучшую сторону.
Изначально я просто не люблю "Челси", я за "Барселону"!
П.С. надеюсь, это был не RP-ход с его стороны
