При жизни Кафка опубликовал всего несколько коротких рассказов, составивших очень малую долю его работ, и его творчество привлекало мало внимания до тех пор, пока посмертно не были изданы его романы. Перед смертью он поручил своему другу и литературному душеприказчику — Максу Броду — сжечь без исключения всё им написанное. Его возлюбленная Дора Димант действительно уничтожила рукописи, которыми она обладала (хотя и не все), но Макс Брод не подчинился воле усопшего и опубликовал бо́льшую часть его работ, которые вскоре начали привлекать к себе внимание.
Валерий МОЛОТ (родился 20 сентября 1940 года) поэт, переводчик.
Учился в Ленинграде в Политехническом университете и на филологическом факультете Ленинградского университета. В 1960-70 гг. публиковал в самиздате стихи и прозаические переводы, в том числе три романа Сэмюэля Беккета, произведения Алена Роб-Грийе, Дж. Д. Сэлинджера, Невила Шюта. В 1979 г. эмигрировал в США, где стал известным в среде русской диаспоры адвокатом. В 1990-2000 гг. напечатал в России ряд переводов, а также книгу стихов. Шорт-лист Премии Андрея Белого (2007).
Виктор Топоров:
«Макс Брод — и сам крупный писатель, а также философ, по ироническому стечению обстоятельств приходящий к нашему читателю лишь сейчас… Но прославился он прежде всего тем, что вопреки воле друга, распорядившегося после его кончины уничтожить все три — неопубликованные прижизненно — романа, издал их и принялся пропагандировать, что и послужило первотолчком к всемирной славе Кафки. В дальнейшем Брод написал подробную биографию друга-погодка, издал и прокомментировал его письма, ввязался в яростную полемику с другими интерпретаторами (лже- интерпретаторами, как ему представлялось) творчества Кафки, создал две замечательные работы «Отчаяние и спасение в творчестве Франца Кафки» и «Вера и учение Франца Кафки (Кафка и Толстой).
Макс Брод как биограф Кафки, разумеется, бесценен и уникален. Но актуальней, разумеется, та интерпретация, которую получает под его пером творчество Кафки в своем диалектическом развитии (диалектика тут, понятно, гегельянская): «Америка» — тезис, «Процесс» — антитеза, «Замок» — синтез. Но это чисто формальная сторона вопроса. Идейно же Брод доказывает вот что:
В отличие от других титанов модернизма (Джойса и Пруста) и представителей литературы экзистенциализма, театра абсурда, школы черного юмора и многих других, слывущих последователями австрийского писателя, сам Кафка был глубоко религиозен. Отчаяние и скепсис, которыми он, строго говоря, и прославился, предстают в его творчестве не безысходными, потому что Кафка верит в трансцендентный мир, а значит, и в высшие онтологические ценности, одной из которых является и сама жизнь. Чистый и наивный юноша из романа «Америка» — это одна ипостась души Кафки; безнадежно отчаявшийся и потому как бы заранее приговоренный самим собой «к высшей мере наказания» Йозеф К. из «Процесса » — другая (по мысли Брода и Мартина Бубера, и процесс, и казнь при всей своей вопиющей бессмысленности исполнены высшей справедливости: Йозефа К. судит его совесть, а приговор выносит сам Бог); не до конца преодолевший сомнения, но все же действующий, все же к чему-то стремящийся землемер К. из «Замка» — третья и окончательная, хотя закончиться должен был этот оставшийся незавершенным роман тем, к чему применима известная формула «героическое поражение». А само по себе творчество, как его понимал Кафка (утверждает Макс Брод), это своего рода молитва».
