Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
© Gary Thomas 2013
© Перевод на русский язык, оформление. Издательский дом Высшей школы экономики, 2016
О книге
Автор этой книги – Гэри Томас – всю свою жизнь посвятил образованию. Он работал школьным учителем и школьным психологом, преподавал в нескольких британских университетах, занимался исследованиями различных проблем образования. На основе накопленного опыта и своего понимания развития образования (преимущественно школьного) на протяжении многих веков он и написал эту книгу для весьма разнообразной серии под общим названием «Очень краткие введения». Цель этой серии – познакомить занятых читателей с самыми разными понятиями, историческими персонажами и даже целыми областями человеческой деятельности.
Сама по себе попытка отразить в книге небольшого объема сложный и противоречивый процесс формирования и изменения взглядов на образование заслуживает уважения. Как выделить основные события этого многовекового процесса? Очевидно, что всегда найдутся жесткие критики, готовые указать автору на пробелы в освещении этих событий или на их спорную интерпретацию. Полагаю, что, работая над книгой, Г. Томас понимал неизбежность подобной критики. Но он не убоялся ее, проявив тем самым недюжинное мужество.
История образования (и ее часть – история педагогики) – интереснейший объект исследования. С одной стороны, события, происходившие в этой области в разные эпохи, удивительно наглядно отражают динамику цивилизации, поскольку они связаны с пониманием смысла существования и развития человека, которое менялось и продолжает меняться с момента зарождения цивилизации. С другой стороны, образование – область весьма прагматическая, касающаяся каждого из нас, поскольку полученное (или не полученное) образование в значительной степени определяет нашу жизнь. Поэтому знакомство с историей образования позволяет связать весьма общие темы с темами совершенно конкретными.
Очень краткому введению в предмет вряд ли необходимо пространное предисловие. Поэтому сформулируем лишь основные причины, почему стоит познакомиться с книгой Г. Томаса.
Читателю будет представлен поток идей относительно целей и форм образования. Читатель с критическим мышлением получит пищу для раздумий о том, почему споры на эту тему не затихают на протяжении многих столетий. В книге можно найти рассказы об очень интересных людях, как теоретиках, так и практиках, много сделавших для расширения наших представлений о смысле и возможностях образования.
В книге Томаса раскрываются и драма идей, и драмы людей. Трудно избежать слова «драма», когда знакомишься с весьма убедительными идеями Ивана Иллича относительно необходимости «освобождения от школ», одновременно понимая, скольких людей, талантливых и преданных своему делу, могла бы затронуть реализация этих идей. Трудно не назвать драматической судьбу Сирила Бёрта, который ради распространения идеи, в которую фанатически верил, решился на многолетние фальсификации при проведении исследований.
Конечно же, специалисты по истории образования могут указать на важные теории и события, не нашедшие отражения в этой книге. Она, без сомнения, концентрирует внимание на развитии западной образовательной традиции. Но эти ограничения не делают ее менее привлекательной. Книга Томаса дает возможность войти в мир проблем современного образования, и ради этого ее стоит прочитать.
Предисловие
Лишь очень немногие хорошо представляют, почему школы существуют в своем нынешнем виде: интеллектуальные традиции, сформировавшие образование, остаются неразличимыми для большинства наблюдателей. Это какой-то странный пробел в общественном знании. Например, с физикой и биологией дело обстоит по-другому. Большинство образованных неспециалистов сумеют набросать пару связных предложений об Эйнштейне и Ньютоне, а о Дарвине так даже целую страницу. Даже в случае с экономикой многие способны выдать что-то вполне осмысленное о Кейнсе и Марксе. Но вот имена Дьюи или Пиаже у большинства людей, боюсь, скорее вызовут недоумение. Возможно, именно этим пробелом в представлениях о том, что такое образование и какой путь развития оно прошло, объясняется скудость творческого воображения в деле его улучшения.
По-видимому, этот пробел в знании показывает, как мы на Западе относимся к образованию. Вот характерный пример. Когда американский философ Джон Дьюи – возможно, величайший мыслитель в Новейшей истории, занимавшийся вопросами образования, – посетил в 1928 г. Китай, где ему должны были присвоить почетную ученую степень Пекинского Национального университета, ректор представил его как «второго Конфуция». Вряд ли это было преувеличением или шуткой – в конце концов, дело было в Китае, а сравнения с Конфуцием в Китае никогда не бывают неосмотрительными. Дьюи снискал высшую похвалу!
Однако, сокрушается автор передовицы в «Time», посвященной этому событию, «на десять тысяч американцев не найдется ни одного, хоть что-нибудь слыхавшего о Джоне Дьюи». И в наши дни мало что изменилось (нет, это не тот Дьюи, который изобрел систему библиотечной классификации). Большинство людей на Западе полагают, что обязательное посещение школы в течение десяти лет – это все, что им нужно знать об образовании. Знаменитая фраза Джона Мэйджора (британского премьер-министра в 1990–1997 гг.) о том, что дети должны прилежнее заниматься образованием в школе, выдала его с головой – очевидно, «образование» для него было просто-напросто такой штукой, которой занимаются в школе. И не более того.
Это не просто краткое введение – это очень краткое введение, и поэтому упрощения, поверхностные обобщения, упущения и банальности в нем неминуемы. «Как же мне этого избежать?» – гадал я, садясь за работу. Непростой вопрос, особенно если учитывать широту темы. Я понял, что обо всем написать не удастся, – во всяком случае, без упрощений. Поэтому я пожертвовал полнотой обзора ради обсуждения сути вопроса и сосредоточился скорее на идеях, нежели на фактах.
Представляя себе читателей «Очень краткого введения» как умных и образованных людей, возможно, не обладающих специальными знаниями об этом предмете, я решил попробовать рассказать историю – точнее, ряд историй – о том, каким образом формировались идеи об образовании. Эти истории часто переплетаются, так что не ждите простого и ясного повествования о поступательном становлении образования: его становление оказывалось под сильным влиянием развития психологии, тестирования, результатов исследований, посвященных воздействию образования.
Мои взгляды на образование преломляются сквозь призму моих собственных школьных бед. Когда я завалил переходный экзамен из начальной школы в среднюю, мои мудрые родители перевели меня в дешевую (во всех смыслах этого слова) частную школу, эдакую Академию Дотбойс-Холл наших дней.
И здесь в течение всего одного урока я получил 23 удара тростью (дело было в 1966 г.) от учителя английского по прозвищу Шизик. Его трость прозывалась мистером Уиппи, в честь очень распространенной в то время марки мороженого. Как любил приговаривать Шизик, знакомя очередного ученика с мистером Уиппи, «кому мороженое, а кому и по роже». Судя по всему, это казалось ему очень смешной шуткой. Когда эта школа, по счастью, обанкротилась, меня отправили в местную общеобразовательную среднюю школу, а когда я сдал достаточное количество всяческих экзаменов, меня допустили сначала в классическую среднюю школу, а затем в университет.
После университета я работал учителем начальной школы, школьным психологом и преподавателем в пяти университетах. За время моей профессиональной карьеры я побывал в 200 или 300 школах, работал в пяти органах местного управления и был членом родительского комитета в государственной единой средней школе, где учились мои собственные дети. Я периодически оказывал услуги таксиста своим двум дочерям, когда они учились каждая в своем университете. Я могу с полным правом заявить, что знаю учебные заведения, как поется в песне Джони Митчелл, «изнутри и снаружи», и поэтому в книге нашлось место и моим собственным взглядам на образование.
Я хочу поблагодарить обеих моих дочерей за помощь в работе над книгой – Кейт помогала мне с иллюстрациями, а Эмили, которая работает учительницей в средней школе, сделала множество очень полезных замечаний по черновому варианту книги. Я бесконечно благодарен безымянным британским и американским читателям за бесценные комментарии, огромную поддержку и за то, что они всячески поощряли меня открыто высказывать мое собственное мнение. Благодарю также моих коллег по педагогическому факультету Бирмингемского университета за их советы и идеи. Все ошибки в фактах и суждениях целиком и полностью остаются на моей совести.
1. Как все начиналось
По разным оценкам homo sapiens расселился по нашей планете от 30 до 200 тысяч лет назад, никто не знает, когда в точности. Но зато мы точно знаем, что мозг у этого нашего предка был таким же, как у нас. Физически мы тоже не изменились: лишних нейронов не прибавилось, и связи между ними не улучшились. Но вот инструменты мышления – идеи, гипотезы, теории, модели – волшебным образом усовершенствовались. Мы научились, не без большого труда, рисовать, писать, мыслить, и то, чему мы научились, стало передаваться потомкам. Единственная причина, по которой современный человек умнее и искуснее древнего, – причина, по которой Аристотель, Микеланджело и Эйнштейн просияли на интеллектуальном небосклоне в последние 2 тысячи лет, а не 30 тысяч лет назад, – заключается в том, что мы накапливаем знания и передаем информацию из поколения в поколение. Накопление приводит к совершенствованию. Количество переходит в качество.
Траектория развития homo sapiens резко пошла вверх не только потому, что мы такие сообразительные, но прежде всего потому, что наш вид научился выражать и хранить знание в особых звуках, в языке, и затем научился играть с этим знанием – наращивать его, лепить, выковывать, овладевать с его помощью прошлым, предсказывать и планировать будущее. И что самое замечательное: мы можем им делиться и использовать его в качестве основы; мы можем передавать его своим потомкам, друзьям и коллегам. Наша сообразительность привела к чему-то, что даже поважнее сообразительности. Она привела к тому, что мы научились делиться идеями и передавать навыки и знания. Она привела к тому, что возникло образование.
Образование осуществляется во множестве коммуникативных форм: родители что-то объясняют своим детям; друзья обмениваются идеями; люди демонстрируют друг другу различные умения; искусные мастера обучают подмастерьев ремеслу; учителя обучают молодежь в школах и университетах. Оно осуществляется на протяжении всей нашей жизни: по бессмертному выражению Риффа из «Вестсайдской истории», «от утробы вплоть до гроба». Все на свете – образование. Нам нужно раз и навсегда запомнить: образование – это не только школа и институт. Эта книга посвящена главным образом учебным заведениям и тому, что в них происходит, потому что это такие особые институции, которые мы создали с образовательными целями. Но нельзя забывать, что воспитатели и педагоги веками боролись за то, чтобы в учебных заведениях действительно занимались образованием, потому что два этих феномена, школы и образование, как это ни печально, не обязательно связаны друг с другом.
Самые знаменитые высказывания об образовании указывают на сомнительную связь образования со школой, причем школа в них обрисована весьма нелестно. Например, Марку Твену принадлежит острота: «Я никогда не позволял школе вмешиваться в мое образование». Ему вторит Уинстон Черчилль: «Мое образование прерывалось один-единственный раз – в школе». А Альберт Эйнштейн утверждал, что «образование – это то, что останется, если хорошенько забыть все, чему выучился в школе». В чем тут смысл? В том, что школы не только не обязательны для образования, но даже могут ему помешать.
Как же мы дошли до того, что самые блестящие умы (а также и не столь блестящие) с неприязнью вспоминают годы, проведенные в школе? Как мы добрались до точки, где образование и школьное обучение настолько разошлись между собой? Стоит вспомнить, что слово «образование» (education) происходит от латинского глагола educere, что буквально означает «выводить наружу» – т. е. вскармливать, пестовать скрытые таланты и способности, оттачивать умения. Как так получилось, что школьная деятельность настолько далека от подобных задач? Чтобы попытаться ответить на эти вопросы, я начну с краткого обзора истории школьного обучения и проблем, возникавших по мере становления образования.
