Небо, под которым тебя нет

Ты и я – это вопрос жизни и смерти

Метеорный поток Персеида ежегодно появляется в августе со стороны созвездия Персея. В это время Земля проходит через шлейф полевых частиц кометы, которые, будучи размером с песчинку, сгорают в земной атмосфере, образуя так называемый звездный дождь. Они то прочерчивают прямые сплошные или прерывистые линии, то вспыхивают вереницей, иногда даже в виде одного или нескольких огненных шаров. Это очень красивое природное явление, я всегда ждал августа ради него. Говорят, когда видишь падающую звезду, то нужно загадать желание и оно должно сбыться.

Со школьных лет я любил наблюдать за звездным дождем и загадывать желания. Это было что-то вроде игры, которую я называл «star shopping». Увидев на небе падающую искру, я выкупал ее желанием. Как ни странно, но оно сбывалось. Может, просто совпадение, или желания были настолько простыми и детскими, что исполнились бы и без падающих звезд.

Ровно два года назад был самый яркий и красивый звездный поток. На небе было зафиксировано от 200 до 500 метеоров в час. В тот день я узнал, что проживу недолго, поэтому ночью, увидев первую падающую звезду, я загадал желание провести мой последний год наедине с тобой. Я всегда хотел быть ближе к тебе. Мы жили в одном районе, пересекались на одних и тех же станциях, имели общих знакомых, но между нами всегда была невидимая стена, которую мне хотелось пробить.

Мы как две параллельные линии – всегда рядом, но никогда вместе. Я и Мирай.

Поле воздушных змеев. カイトのフィ—ルド

Мирай

Сезон весенних дождей в Токио.

Мне двадцать лет. Я переехала к своему другу, с которым когда-то училась в одной школе. Он совсем недавно окончил филологический факультет университета Васэда и находился в поисках себя. А мне хотелось сменить обстановку, найти вдохновение для рисования манги и попрактиковаться в иайдо. Именно этим я занималась последние два года.

Днем мой друг искал работу, я ходила на фехтование или в одиночестве слонялась по улицам Токио, а вечером мы вместе заседали на набережной у Skytree или же в английском пабе на Акихабаре, после чего спускали всю мелочь на неоновые автоматы с огромными плюшевыми игрушками и фигурками аниме. Везло нам редко, и чаще всего мы уходили с пустыми руками и карманами.

Все это беззаботное времяпровождение длилось до того дня, когда моя жизнь разделилась на «до» и «после».

Поле воздушных змеев… Там я впервые встретила тебя. Ты подошел, чтобы помочь мне починить уздечку для крепления леера воздушного змея. Похожий на ёкая кицунэ, в странной одежде на несколько размеров больше, с деревянными амулетами, браслетами на тонких запястьях, серебряной серьгой, массивными кольцами с кристаллами и белой татуировкой на ключице. Высокий, худощавый, с растрепанными волосами цвета снега и лисьими серыми глазами, холод которых невозможно забыть. Тогда мне хотелось увидеть твое лицо, но на тебе была медицинская маска. Ты оказался застенчивым и молчаливым.

Позднее мы часто встречались в одной из беседок в парке во время дождя, что стало, кажется, единственным настоящим совпадением в нашей истории. Это было мое любимое место. Сердце Токио. Оттуда открывался вид на озеро, лесной массив и небоскребы на станции Shinjuku. Я приходила туда порисовать, а ты играл на флейте. Тогда я впервые смогла увидеть твое лицо. Ты показался мне красивым, поэтому я «позаимствовала» твою внешность для героя моей манги.

Я хотела побыть в одиночестве, поэтому поначалу всегда чувствовала напряжение. Я знала, что ты смотришь на меня, и ждала, когда уйдешь. Но вскоре я привыкла к тому, что во время ливня мы всегда оказывались в одном и том же месте.

И твоя игра на флейте в сочетании с шумом дождя и города была мне приятна, и твои размеренные движения, и твое красноречивое молчание, которое говорило куда больше, чем слова.

Хидео

Я всегда приходил в парк после посещения доктора. Болел я с детства, но несколько лет назад мое состояние ухудшилось и мне захотелось больше проводить времени наедине с собой: играть на флейте или просто слушать музыку. Я любил парк во время дождя и никогда не приходил туда, если на улице было солнечно.

А ты появилась внезапно, как раскат грома посреди ясного неба. Что-то случилось с твоим воздушным змеем, ты никак не могла запустить его. Минут двадцать я наблюдал за твоими попытками заставить его взлететь. Твоя хрупкая фигурка с небольшим мечом за спиной выглядела изящно даже в такой нелепой ситуации. И я решился подойти и помочь тебе. Сломалась уздечка для крепления леера. Ее ремонт не представлял никакой сложности и занял всего четыре минуты. За это время ты не произнесла ни слова.

– Вроде теперь он должен взлететь, – сказал я, отдавая тебе змея.

Ты улыбнулась, когда твои теплые руки коснулись моих холодных. Что-то странно защекотало в солнечном сплетении.

Мое сердце.

Но запустить змея ты так и не успела – начался проливной дождь. Твое платье, напоминавшее форму японской школьницы (я знаю, ты купила его на Takeshita Street недалеко отсюда), быстро промокло насквозь, капли дождя стекали по твоим худым бледным коленям, а ты просто стояла и смотрела на озеро. Кажется, задумалась о чем-то.

С собой у меня был прозрачный зонт, я раскрыл его и держал над тобой до тех пор, пока ты не заметила, что я все еще рядом.

А потом ты стала приходить в ту беседку во время дождя. Обычно я играл там на флейте. И наблюдал за тобой. Ты красивая. Рисуешь сосредоточенно, а в твоих глазах отражается небо.

Кажется, тогда я понял – почти под конец своего короткого жизненного пути я нашел тебя.

Мирай

Меня не покидало ощущение того, что ты пристально следишь за мной. Это вовсе не пугающее чувство. Оно волнительное и очень теплое, как первые лучи солнца после прохладного дождя. Поэтому я стала приходить в парк уже с надеждой снова увидеть тебя. Но врожденная застенчивость не позволяла мне заговорить с тобой. Каждый раз, когда я ловила на себе твой взгляд, он был такой серьезный, что я невольно терялась. Но вскоре ты сам заговорил со мной.

– Всегда приходишь сюда во время дождя? – спросил ты, и без того зная ответ.

– Да, – ответила я, подавив смущение.

– Это вдохновляет тебя? Ты рисуешь, да? Или пишешь что-то?

– Ну, что-то среднее между «рисую» и «пишу». – Я пожала плечами.

– Это как?

– Я рисую мангу.

– Интересно. И о чем она? – спросил ты, закуривая самокрутку.

– Я не очень люблю рассказывать об этом, лучше прочесть, – честно ответила я. – Чувствую себя так нелепо, когда показываю кому-то свои попытки что-то нарисовать или написать, пусть даже и вкладываю в это всю свою душу и все свои чувства.

Ведь вы меня все равно осудите.

– Можно посмотреть? – улыбнулся ты.

Впервые я увидела твою очаровательную улыбку с ямочками на щеках. В твоем взгляде удивительно сочетались детская непосредственность и зрелость.

Стало неловко от собственных глупых мыслей. Ты такой симпатичный.

– Нет, все-таки лучше не читать, – с усмешкой ответила я.

– Почему?

– Это что-то очень личное.

Ты лишь усмехнулся, выдыхая дым персикового табака.

Так мы и познакомились.

Хидео

Ты опустила взгляд в свой альбом с рисунками. На твоем лице появилась полуулыбка. Теперь и разум чист, и жизнь прекрасна.

– Как хочешь, – ответил я, придвинув к себе колени и укутавшись в некое подобие черного кимоно, которое было на мне.

Ты прикусила нижнюю губу и взглянула на затянутое облаками небо.

– Завтра солнце обещали, – сказала ты, словно обращалась к дождю.

Я задумчиво окинул тебя взглядом. Ты опустила ладонь в клумбу с цветами, залитую дождем, а потом посмотрела мне в глаза и улыбнулась, плеснув в мою сторону каплями воды, смешанной с лепестками маленьких цветов. Вот так.

Tokyo Skytree – телевизионная башня в районе Сумида, Токио, Япония, самая высокая среди телебашен мира.

Ёкай кицунэ – демон в образе ли́са.

Храм желаний. 欲望の寺院

Мирай

Со временем мы сблизились. Я помню о тебе все, что знала на тот момент.

Ты катался на скейте и сочинял музыку. В семнадцать лет поступил на архитектора, но бросил. Просто не твое. С родителями ты не общался, а воспитали тебя ближайшие родственники. Ты вырезал фигурки из дерева и любил оригами. Курил самокрутки и не пил алкоголь. Твоя левая рука от кисти до локтя была покрыта рисунками с японских гравюр эпохи Эдо.

Только вот самого важного я не знала до последнего.

Мой двадцать первый день рождения прошел отвратительно. Впервые я праздновала его в большой компании людей, которых толком и не знала. Мой единственный друг напился, я и не думала, что буду чувствовать себя такой одинокой и покинутой. В один момент мне показалось, что я невидимка. С моей стороны по-детски злиться на то, что гости разбились на компании, напивались, орали и танцевали, а я сидела и наблюдала за всем этим действом. Ну веселились они, и что? Только вот сложно мне было побороть неприязнь, что разрасталась внутри меня в это мгновение. Не выдержав, я встала на стол и закричала, а никто меня не услышал. То ли музыка заглушала меня, то ли общество. Мой голос всегда был тихим и хриплым. Кажется, меня никто никогда не слышал, где бы я не была.

А потом пришел ты. Опоздал на пару часов, но какая уже разница? Ты появился именно в тот момент, когда мне это было так нужно. Среди безликой массы людей ты казался мне ярким и недосягаемым.

– Пойдем прогуляемся, – сказал ты, беря меня за руку.

Мы вышли из бара и пошли вдоль неоновых токийских улиц. В этом современном городе ты выглядел странно, но так гармонично. Будто я смотрела киберпанковое аниме про странника из прошлого.

От тебя пахло церковными свечами, сандалом и асфальтом после дождя, от меня – мелиссой и краской из баллончиков для распыления. На оживленном перекрестке на нас смотрели. Это не раздражало, просто хотелось уйти подальше от людей.

Идти рядом с тобой было волнительно приятно.

– Хорошо, что ты все-таки пришел на мой день рождения.

В ответ ты улыбнулся. Свет бумажных подвесных фонариков у бара отбрасывает блики на твои глаза, делая их люминесцентными.

– Тебе было скучно там одной?

– Да. Но я не была одна.

– Но ты и не была с ними.

– Я их не особо знаю, просто знакомые друга. Он позвал их, чтобы было веселее.

– Зачем ты с ним общаешься?

– Мы дружим с младших классов. С ним весело, он хороший, просто у него алкоголизм. Это излечимо, – спокойно ответила я. Ужасная привычка оправдываться за то, что я люблю.

Мы дошли до территории храма в Асакусе и сели на край мостика, что располагался над декоративным прудом, где плавали карпы-кои и черепахи. Ты скрутил самокрутку и закурил ее.

– Я думаю, ты немного другая. Отличаешься от остальных, – задумчиво сказал ты, куря и наблюдая за светлячками, которые парили над водой.

– Чем я отличаюсь? – не без интереса спросила я.

– Ты особенная для меня.

Десять ударов сердца в секунду – это расстояние до измерения, где есть только ты и я.

Ты вытащил из кармана несколько монет и, что-то прошептав про себя, кинул их в воду. Тусклым отблеском их поглотила водяная тьма.

– Желание загадываешь?

В ответ ты лишь кивнул.

Я не знала, что ты загадал, но позже мне предстояло узнать, что у этого желания не было шансов сбыться. Такое бывает…