Кровь за кровь, Сергей Майдуков

17 ноября. Ночь. Загородное шоссе

Дождь лил как из ведра. Холодный ноябрьский дождь, предваряющий первые снегопады. Резиновые дворники, скрипуче елозящие по лобовому стеклу, не справлялись с водяными потоками. Они текли и текли, искажая картину мира за окном. Огни автомобильных фар, проплывающие в стороне, были мутными и расплывчатыми.

– Ничего не видно, – сказал Панда, наклоняясь вперед, чтобы провести рукой по стеклу. – Как будто под водой плывем.

На самом деле микроавтобус никуда не плыл и даже не ехал. Он стоял на площадке, прилепившейся к скоростной трассе за городом. При проектировании предполагалось, что здесь смогут отдыхать дальнобойщики и просто уставшие водители, прежде чем продолжить путь. Однако время, как обычно, внесло свои коррективы в замыслы людей. В паре километров от площадки возник современный торговый комплекс с массой свободного места и всевозможными атрибутами современной цивилизации. Там теперь машины и останавливались. Площадка на краю леса, как правило, пустовала. Это и сделало ее идеальным местом для бандитских разборок, так называемых «стрелок».

Черный микроавтобус, в котором сидел Панда с братвой, стоял на площадке в гордом одиночестве. Обычно бандиты старались подъезжать на встречи секунда в секунду, демонстрируя тем самым особый шик и умение правильно рассчитывать время. Опоздания считались проявлением неуважения или же неспособностью вести дела. Но сегодня был особый случай. Группировка Леши Воркуты находилась на чужой территории и готовилась к опасной встрече, так что в данный момент бойцы занимали позиции вокруг площадки в соответствии с заранее намеченными секторами обстрела.

Они прибыли издалека и готовились к встрече всю предыдущую неделю. Жили отдельно, встречались тайно, поддерживали связь по одноразовым телефонам и постоянно находились в боевой готовности. Товар, привезенный ими из Сибири для продажи, стоил семь миллионов долларов. В прочных деревянных ящиках внутри микроавтобуса хранились золотые килограммовые слитки общим весом в полтонны. Золото было высшей пробы – постарались свои умельцы. Его реальная стоимость была как минимум в два раза выше, однако это был особый случай. Сибиряки нуждались в канале сбыта.

Покупала партию местная группировка Шамиля, славившегося своим крутым нравом и полной непредсказуемостью. Приезжие не слишком доверяли кавказцам и решили обезопасить себя от всякого рода неожиданностей. Вот зачем по периметру площадки прятались стрелки. На тот случай, если люди Шамиля затеяли нечестную игру и приготовили налет вместо сделки. При таком раскладе прежде всего под выстрелы попадали седоки микроавтобуса с грузом. Именно в них будут выпущены первые пули. Да и остальные тоже полетят в их направлении, так что вероятность погибнуть была очень высока.

Близость смерти, ночной мрак и проливной дождь настраивали на философский лад.

– Я никогда под водой не плаваю, – признался Шурик, прозванный так за удивительное сходство с персонажем гайдаевских комедий. – У меня тело не погружается ни хрена. То ли кости легкие…

– …то ли голова, – ввернул известный зубоскал Чебурек. – Пустая внутри, вот и не тонет.

Обдумав услышанное, Шурик предложил:

– А давай проверим, что у тебя в башке? Вот снесу ща череп нахрен, тогда посмотрим.

– Завязывайте, пацаны, – попросил Панда, нервно оглаживая пальцами рулевое колесо. – Вот-вот начнется, а вы собачитесь.

Шурик и Чебурек одновременно поискали свои «волыны», разложенные на сиденьях таким образом, чтобы схватить сразу. Оружие было загодя снято с предохранителей, хотя конечный исход зависел от стволов, нацеленных на площадку из ельника.

– Если что, то все быстро пройдет, – поделился опытом Панда, уже принимавший участие в подобных «замесах», то есть переделках. – Допустим, их будет пятеро. Пятерых пацаны за пару секунд.

– На нас тоже двух секунд хватит, – резонно заметил Шурик.

– Не каркай, – проворчал Чебурек.

Парни ненадолго умолкли, провожая взглядами проносящиеся по трассе автомобили. Сидящим в них людям можно было только позавидовать. Большинство из них имели собственные квартиры, семьи и безопасные способы заработка. У Панды, Чебурека и Шурика ничего этого не было. Они сидели в автобусе, набитом золотом и оружием, и не знали, что будет с ними в следующую минуту. У них не было ни жен, ни сбережений, ни перспектив. Разве что сдохнуть однажды под таким вот ночным дождем или прямо средь бела дня, не оставив после себя ничего. Оставалось только надеяться, что произойдет это не скоро, чтобы успеть как можно больше сожрать, выхлебать и трахнуть.

– Куда завалимся, когда вернемся? – нарушил молчание Панда. – На Ленина новый клуб открыли. «Лас-Вегас» называется. Заценим?

– Я – к Маринке, – решительно заявил Чебурек. – Погрею кочан, потом уже по клубам и кабакам.

– У меня брательник откидывается, – сообщил Шурик. – Неделю гулять будем, не меньше.

– Гляди, под раздачу попадешь, – предупредил Панда, немного завидуя друзьям, у которых, оказывается, имелись конкретные планы. – Леха за бухалово наказать может.

Леша Воркута и впрямь недолюбливал выпивох, поскольку сам страдал алкоголизмом и находился в жесточайшей завязке.

– Я не запойный, – сказал Шурик и хотел развить тему, но площадку озарили фары двух автомобилей, один из которых остановился напротив, а второй проехал чуть дальше, беря микроавтобус в клещи.

– Понеслась, – произнес Панда высоким неузнаваемым голосом, вибрирующим от напряжения.

Выстрелы не последовали. Из машин стали выбираться боевики Шамиля. Всего их было пятеро. Ни у кого из них не было оружия, во всяком случае на виду.

– А мы? – заволновался Шурик. – Нам стволы брать?

– Да, – решил Панда. – Чехи любят подлянки устраивать.

«Чехами» он называл всех кавказцев, начиная от чеченцев и заканчивая, допустим, дагестанцами, о существовании которых не подозревал. Были у него в лексиконе и другие прозвища, но сейчас их было лучше не употреблять.

Как и было договорено, наружу выбрался только он и Шурик. Чебурек остался в салоне, держа на прицеле дверной проем и охраняя таким образом заветные ящики. Конечно, не будь у парней прикрытия, они бы не имели ни малейших шансов отбиться от превосходящих сил противника. Но прикрытие имелось, а кавказцы не проявляли признаков враждебности.

– Мы без стволов, – сказал один из них с характерным акцентом. – Чисто по делу. Вы нам рыжье, мы вам – зелень.

– Где бабло? – спросил Панда, озираясь.

– В багажнике, – показал кавказец. – А товар где?

– Внутри. Тащи зелень.

– Так не пойдет. Давай частями. Ящиков сколько?

– Двадцать, – ответил Шурик, пристукнув зубами.

Дождь ослаб, но продолжал моросить, попадая на темечко и за воротник.

– А у нас семь сумарей, – сказал кавказец. – По лимону в каждом.

– Будем проверять, – предупредил Панда. – Тащите две сумки, а мы вам ящик выставим.

– Погоди, – вмешался другой кавказец, вклинившийся не только в разговор, но и в пространство между Пандой и Шуриком. – Пятьдесят кило разве два лимона стоит?

Вопрос застиг сибиряков врасплох. Пока они думали, Чебурек, сидящий внутри микроавтобуса, успел и вспотеть, и продрогнуть. Ему не было видно напарников, оттесненных кавказцами. Он размышлял, не высунуться ли для порядка, когда в салон что-то влетело, упало, покатилось и взметнулось такой громоподобной, такой яркой вспышкой, словно шаровая молния взорвалась.

Когда ослепший и оглохший Чебурек пришел в себя и начал помаленьку видеть и слышать, он уже не сидел возле ящиков, а лежал на мокром асфальте, лоснящемся от света фар. Прямо перед ним судорожно открывал и закрывал рот Панда, как будто все хотел зевнуть и никак не мог. Он лежал на боку в луже, густой и черной от натекшей крови. На его горле зиял ножевой разрез, похожий на улыбку.

Вокруг ходили кавказцы, переносящие ящики в машины, которых стало больше, пока Чебурек находился в отключке. Он повернулся и увидел голову Шурика. Туловище распростерлось поодаль, как будто никогда не имело никакого отношения к отрезанной голове. Через него то и дело перешагивали чьи-нибудь ноги. Одна пара задержалась возле Чебурека, переломилась в коленях, и перед ним возник присевший на корточки кавказец, который начал переговоры.

– Ты хоть врубился, что это было? – спросил он с улыбкой.

– Нет, – признался Чебурек.

Его опять морозило. Он решал, под какую машину будет сподручнее заползти, когда братва откроет огонь по чехам. Почему они до сих пор не стреляют?

– Светошумовая граната, – пояснил кавказец. – Спецназовская. Как ощущения?

– Сильно, – оценил Чебурек, косясь в сторону леса.

– Подмоги ждешь? – догадался кавказец. – Напрасно. Мы их тоже зарезали. Наши были уже на местах, когда они пришли. Такие дела. – Он достал нож. – Ладно, мне пора. Глаза закрой.

Вместо того чтобы подчиниться, Чебурек вытаращился и стал горячо просить, чтобы его не убивали, чтобы отпустили, потому что он никому… никог… ниче…

Не дослушав, кавказец схватил Чебурека за волосы, заставил его запрокинуть голову и с силой провел острием по шее. После этого мольбы превратились в какое-то бульканье вперемешку с сипением и хрипом. Но Чебурек все равно не умолкал, еще на что-то надеясь.

Дверцы машин захлопали, завелись двигатели, в сыром воздухе резко запахло выхлопными газами. Вскоре стало тихо, если не считать шороха шин на трассе и капели после дождя. Чебурек уставился в глаза Панды, который уже не двигал ртом, а лежал неподвижно с потухшим взглядом. Казалось, он только что узнал нечто такое, после чего потерял всякий интерес к происходящему на земле. Чебурек почувствовал, что засыпает, и обрадовался отсутствию боли. Дальше он пока не заглядывал, поэтому решил, что умрет легко. Что делали бы мы, люди, без этого счастливого заблуждения!

28 ноября. Вечер Ресторан «Гасиенда»

Переверзин был приятным, обходительным мужчиной с большими крестьянскими руками и маленькой, вытянутой и сплюснутой, как у младенца, головой. Женская половина банка «Мидас» считала его красавчиком. Если бы не своеобразное строение черепа, Переверзина можно было бы легко принять за Джо Тривиани из «Друзей». Алена не помнила фамилии актера, сыгравшего в сериале, но с общей оценкой была согласна.

Обладал Переверзин еще одним достоинством, о котором знали немногие. Как бы поделикатнее выразиться? В общем, в банке ходили слухи, что большие у него не только руки, но и еще кое-что.

С одной стороны, это настораживало. Чье-то свидетельство столь деликатных подробностей подразумевало наличие у Переверзина как минимум одного служебного романа. С другой стороны, Алена Осокоркова не собиралась за него замуж. Ей было просто любопытно. И вообще, Антон Переверзин, как уже отмечалось, был привлекательным мужчиной. Чем завершится посещение ресторана со жгучей текилой и острыми мексиканскими блюдами? Алена не знала. И эта неопределенность приятно щекотала ее нервы, возбуждая интерес… и не только.

– Ну что? – Переверзин элегантным жестом поправил манжеты, демонстрируя янтарные запонки в золотой оправе. – Будем заказывать?

Алена оторвала взгляд от раскрытого меню.

– Я бы попробовала тако, – сказала она, соблазненная фотографией поджаристой лепешки, начиненной всякой всячиной. – С красной фасолью.

– Принимается, – кивнул Переверзин. – Мексиканский ресторан без текилы и тако – нонсенс.

– Знаешь, – произнесла Алена с сомнением, – я, пожалуй, буду пить не текилу, а что-нибудь полегче. Вот например. – Она ткнула ногтем в меню. – Замороженную «Маргариту». С… с клубникой. Нет! С апельсином, чтобы не изменять традиции.

Апельсины представлялись ей такой же неотъемлемой приметой Мексики, как кактусы и сомбреро. Интерьер предлагал до отказа насладиться латиноамериканской экзотикой. На стенах висели индейские маски, гитары и рогатые черепа, подозрительно смахивающие на настоящие. Столы украшали индейские светильники из сушеных тыкв и деревянные подставки с резными орнаментами. Официанты ходили хотя и без усов, но в пончо и широкополых шляпах.

– Оглянись вокруг, Алена, – мягко предложил Переверзин. – Проникнись обстановкой. Стала бы ты пить «Маргариту», если бы сидела в настоящей таверне?

«А он романтик», – подумала она и махнула рукой:

– Ладно, давай текилу! Под твою ответственность.

– Можешь на меня рассчитывать, – серьезно сказал Антон Переверзин. – Домой доставлю и даже спать уложу, если понадобится.

Был ли это намек? Наверняка, судя по совершенно невинной мине Переверзина. Прежде чем пригласить Алену в ресторан, он обхаживал ее на протяжении двух недель: приносил кофе, делал комплименты, бросал красноречивые взгляды на совещаниях и как бы выделял ее среди остальных сотрудниц. Это было приятно. Потом, предчувствуя, что вскоре Переверзин предпримет более решительные шаги, Алена решила навести справки у подруг и узнала ту самую подробность, которая не давала ей покоя.

Не то что она была развратной или, упаси бог, извращенной. Ее сексуальный опыт не выходил за рамки приличий и ничем не отличался от опыта других тридцатилетних женщин. Первый бурный и печально закончившийся роман, второй – такой же, но очень короткий, несколько случайных приключений без продолжения, пара более длительных связей, две или три излюбленные позы, оргазмы через раз, тайные фантазии, мечты о чем-то большом и светлом. Нет, в любопытстве Алены Осокорковой не было ничего нездорового. Точно так же заинтригована была бы она, узнав, что у Переверзина, допустим, имеется третья рука или гребень на спине. Наверное. Так она себя убеждала, дабы не выглядеть в собственных глазах порочной.

– Уж до кровати как-нибудь доберусь, – произнесла Алена в шутливой манере.

Сегодня она была хороша и ежеминутно наслаждалась сознанием своей красоты. Ее желтые соломенные волосы были разделены ровным пробором и слегка касались плеч, обтянутых кофточкой цвета южной ночи, с блестками-звездочками и серебристым полумесяцем, заманчиво очерчивающим левую грудь. Грудь не провисала, несмотря на отсутствие бюстгальтера. Собираясь на встречу с Переверзиным, Алена решила обойтись тугой эластичной маечкой, не оставляющей некрасивых отпечатков на коже (на тот случай, если дело все же дойдет до раздевания, хотя обычно она не позволяла себе подобных вольностей на первом свидании). Юбка была выбрана достаточно длинная, без фривольных разрезов, но зато узкая, не скрывающая, а подчеркивающая формы аккуратной, в меру отставленной попки. Наряд довершал широкий пояс с большущей бляхой и короткие сапожки на фантастически тонких каблуках. На службу в банк Алена никогда не являлась в подобных нарядах, так что Переверзин был очарован, о чем не преминул заметить, когда принял ее пальто у гардероба.

– А я обхожусь без кровати, – сообщил Переверзин, не торопясь уделить внимание рыжеволосому официанту, почтительно ожидающему поодаль. – Сплю на ортопедическом матрасе прямо на полу. Никогда не пробовала?

Вопрос был задан самым невинным тоном, но Алена напряглась. Ей вдруг пришло в голову, что Переверзин уже все спланировал и теперь медленно, но уверенно заманивал ее на свой ортопедический матрас, чтобы получить доступ к ее телу.

– Нет, – сказала она с угасающей улыбкой. – Мне хорошо на своей кровати.

– Это какая-то особенная кровать? – подмигнул Переверзин.

Его раскованность начинала граничить с развязностью.

– Давай не будем говорить на постельные темы, – предложила Алена. – Мы пришли сюда есть, а не спать.

– Очень точное наблюдение. И, главное, своевременное. – Переверзин наконец соизволил заметить официанта. – Можно вас?

Заказ он делал долго, обстоятельно, постоянно меняя решения и внося уточнения. Официант, склоняя огненно-рыжую голову, всем своим видом изображал внимание и покорность судьбе. Алена скучала. Некоторое время она следила за Переверзиным, который явно старался произвести на нее впечатление своей скрупулезностью, но потом позволила мыслям унестись вдаль. То есть в прошлое. Почему-то мечтать о будущем у Алены получалось только перед сном. Да и то чаще она все же вспоминала, чем фантазировала.

Интересно, как бы сложилась ее жизнь, если бы в свое время она не рассталась с Колей Рахмановым? Если бы не предала его, так будет вернее. Или если бы осталась с Романом, точнее, если бы смогла его удержать?

Эти мысли пришли ей в голову из-за официанта. Прошло так много лет, а при виде рыжеволосых мужчин Алене обязательно вспоминался Коля. Хотя он был не просто рыжим, он был… он был особенным. Бледнолицый, худой, с яркими зелеными глазами, он немедленно привлекал к себе внимание, где бы ни появлялся. Наверное, все дело было в излучаемой им энергии – позитивной, солнечной энергии, поднимающей настроение любому, кто общался с Рахмановым. Все те, с кем он дружил, могли быть уверены, что в трудную минуту он придет на помощь, спасет, защитит, обогреет. Врагам же или недоброжелателям приходилось иметь дело с другим Колей – яростным, бесстрашным, несгибаемым. Можно было только дивиться тому, где черпал силы и решимость этот худой невысокий парень, способный одолеть и здоровенного взрослого громилу, и ватагу уличных забияк. С ним Алена чувствовала себя как за каменной стеной. Его одного любила. Ему отдалась первому.

Потом появился Роман Бородин. Хотя что значит «появился»? Колин друг детства, он с самого начала был рядом. Они вместе учились в Коммерческо-торговом институте, куда Алена поступила лишь два года спустя. После новогодней дискотеки их троица стала неразлучной, если не считать вечера, которые Коля и Алена предпочитали проводить одни, без свидетелей. Но на занятия ездили с Романом, и прогуливали их тоже втроем, и к сессиям готовились вместе. Роман ничем не выдавал своих чувств, однако Алена точно знала, что он в нее влюблен. Это подтверждалось хотя бы тем, что он никогда не брал с собой подружек, которых у него, по слухам, имелось превеликое множество.

Роман был настоящий красавчик. Синеглазый, с непокорной гривой иссиня-черных волос, стройный, легкий, белозубый. Алене он нравился, но в Колю она была влюблена, и это меняло дело. Чары Романа, его девичьи ресницы, ослепительные улыбки и бархатный баритон на нее не действовали. Он просто был рядом и не мешал. В глубине души Алена знала, что, когда дело дойдет до свадьбы, от присутствия Романа придется избавиться. А пока что она не возражала против того, чтобы он вертелся рядом.

И Роман довертелся…

– Что? – спросила Алена, сообразившая, что Переверзин задал вопрос, смысл которого ускользнул от нее, настолько глубоко она погрузилась в воспоминания.

– Я предложил пропустить по стаканчику, пока наши блюда готовятся, – пояснил он со слегка обиженной миной.

А Колино лицо, еще секунду назад такое близкое и родное, растворилось в окружающей реальности. Последнее, что исчезло, были его зеленые, как огоньки, глаза.

– Давай по стаканчику, – тряхнула волосами Алена. – Даже по два.

Кровь за кровь

Оглавление

17 ноября. Ночь. Загородное шоссе

28 ноября. Вечер Ресторан «Гасиенда»