Врата

Корректор Лидия Вершинина

Иллюстратор Яна Шпаренко

© Наталья Бобровникова, 2020

© Яна Шпаренко, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4498-1860-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обращение к Читателю

Дорогой Читатель, ты держишь в руках мою новую книгу. Она о самоотверженной дружбе, бескорыстной любви, о простых человеческих чувствах и о нашей, далеко не простой действительности, которую я познаю и изучаю на протяжении 35 лет.

За этот период было исследовано множество книг по эзотерике, мифологии, культурологии и религии, были прослушаны сотни лекций и освоены десятки практик, были знаковые встречи и разочарования. Подобно тому как ловец жемчуга собирает бусины, я по крупицам отбирала фундаментальные идеи и знаковые мысли. И все они находят отражение в моем романе. Чтобы знания текли дальше, чтобы стали понятнее и доступнее, добро пожаловать в другую повседневность.

«Великий праздник принесёт Тартарцам огненная лошадь, промчавшись первый раз по третьему пути, копытами вздымая землю и обнажив тем самым ценность неземную, сокрытую глубоко в недрах»

Мишель Нострадамус

Глава 1

Вселенная дышала. Вдох….. выдох…. Вдох….выдох. Рождались новые галактики. Иные умирали. Звёзды, сгорая, гасли. Их свет ещё какое-то время жил, а самих звезд уже не было. Это мерное дыхание двигало покой, расширяясь вовсе бесконечности. И эта непрерывная жизнь была Любовью, струилась, проникала, заполняя собой ВСЁ.

                                  * * *

Проснувшись, Ольга лежала, боясь шевельнуться. Она прислушивалась к спокойному дыханию ребёнка. Тихонько посапывая, изредка вздыхая, малыш крепко спал. Было четыре часа утра. Она постепенно изучала его, осваивалась с этим новым, появившимся в её жизни существом, которое жило по своим, установленным им одним, законам. Имя ей пришло во сне, на третий день после рождения сына. Ольга до сих пор не понимала, сон ли был, явь ли? Она стояла на ветру под огромным белым парусом, светящимся на солнце. Океан света был над ней. А на корме парусника стоял старец. Под ним расстилалось розового цвета облако. Он был частью этого облака, как будто из другой мерности.

– Ты? – подумала Ольга.

– Странник, – пришёл ответ. – Дитя…… Мир, Мир, Мир.

Его борода и усы было единственное, что не давало ему казаться молодым. Голубые глаза лучились таким спокойным и одновременно повелительным светом, что казалось, тут возражениям не было места. «Мир», – звучало в висках. Проснувшись, Ольга весь день пробыла в каком-то блаженном оцепенении и только на следующее утро ей пришла мысль: «Да ведь это имя….. имя ребёнка». После второго УЗИ, когда они с Дмитрием узнали, что будет сын, не раз оживлённо обсуждали, в какой родильный дом обратиться, куда поставить кроватку и, конечно же, имя. Сколько было споров, сколько ссор. Наконец пришли к одному: будет Иван. В родильном доме, когда малыша приносили кормить, она тихонько приговаривала: «Ванечка, моё солнышко».

В то утро, когда муж вёз их с Ванечкой домой, Ольга вдруг сказала: «А как тебе Мир?» Ожидала услышать: «Мы же решили, у тебя, как всегда, семь пятниц…..». Но к её удивлению, Дмитрий, помолчав, тихо сказал: «Ну, Мир, так Мир».

«Как странно», – подумала, и больше к этому они уже не возвращались.

Миром наполнилось всё: дом, мысли, разговоры, смех, слёзы – каждый миг. Ребёнок был долгожданный. Всё было для него и ради него.

Вот только как ласково назвать – не придумала. А муж взял сына на руки, поднял над головой и пропел: «Белеет ли в поле пороша, Мироша, Мироша». Ольга радостно засияла: «Ну конечно, конечно Мироша, как это я сразу не догадалась».

Саксофон теперь молчал. Мироше такие звуки не нравились. Мужу приходилось заниматься вне дома. Ольга с сыном много времени проводили вдвоём. Малыш был спокойным, только в еде, очень избирательным. Стоило ей дать волю своим прежним «вкусняшкам», младенец упирался маленькой ручкой в грудь, морщился и отворачивался. Приходилось принимать его вкусы.

                                  * * *

Галактика Млечный Путь была молодой, жила по закону расширения, рождая новые Солнца. Турз – третью планету звезды Лучистое Солнце, которая находилась ближе к центру галактики, населяло бесконечное множество многомерных миров. Миры жили каждый по своим законам, не догадываясь друг о друге, соприкасаясь лишь в верхних мерностях, где соединялись своими энергиями. В пятой мерности обитали мало плотные сути – формы, очень отдалённо напоминающие землян. Рост их был от двух с половиной до трёх метров. Свечение их было розовым с серебряным отливом, размером втрое больше своего источника. Турзианцы обладали мраморно белой кожей. Их лица с высоким прямым лбом, миндалевидными вытянутыми зелёными глазами лучились спокойным светом. Чуть припухшие алые губы придавали облику невыразимую мягкость и чувственность. Волосы их были блестящими, шелковистыми огненно-медного цвета. Обитатели планеты Турз обладали упругими, рельефными, грациозными телами. Это была невероятной красоты раса. Продолжительность жизни – около двух тысяч лет.

Лучистое Солнце была сравнительно молодой звездой и пребывала в стадии творения. Поэтому процессы, происходящие на её планетах, постепенно разворачиваясь, хранили в себе огромный потенциал тайн, сюрпризов и неопределённостей.

Сущие – наблюдатели планет собирались по зову Единого, если возникала тенденция к регрессии даже в самых высоких плотностях или малых мерностях на какой-либо из планет. За всё время творения их солнца это происходило дважды, когда на планете Эрэ наблюдалось появление вируса Скорби. Во второй раз это было связано с тем, что планета Йех изменила наклон своей оси на 0,003 градуса.

Турзианцы общались с помощью энергии мысли, лишь иногда прибегая к средствам языка, который постоянно трансформировался Сущим. Язык, скорее, существовал как средство для написания лаконичных отчётов турзианцев, с целью перехода их на новую стадию своего существования. Большинство обитателей планеты Турз находились в стадии познания самих себя. Одновременно с этим они занимались поддержанием планеты, создавая условия для её процветания и развития.

Другая часть населения планеты, около 10 процентов, перешла в стадию творения миров. Большинство из этой небольшой доли населения занимались поддержанием вновь сотворённых миров, и только единицам было позволено творить. Творение новых Миров таило в себе ключи к мастерству, но и ответственность, решиться на которую дано было не многим. Ведь вновь сотворённые миры были наполнены живыми существами. На Турзе для подобных процессов отводились особые территории. Одной из них была местность Эль, существенно отличающаяся от иных мест по своему рельефу, освещённости и способу обитания. Она простиралась во времени, пространстве, проникая в разные мерности и плотности бесконечно далеко. Даже творцам новых миров были неведомы пределы, её ограничивающие. Эль жила по иным законам и допускала к себе только тех обитателей планеты, которые занимались творением и поддержанием. Эль таила в себе несколько входов в сотворённые миры, и только она позволяла рождение новых миров и знала о причинах их внезапного исчезновения. Немногие турзианцы догадывались, что Эль была голограммой Единого. Но доподлинно никто на планете этого не знал.

Каждый из обитателей планеты постоянно находился в своём потоке, искрящемся маленьким мерцающим родничком. Родники, сливаясь друг с другом, текли мощным сияющим потоком, энергия которого питала молодую планету и простиралась по галактике Млечный Путь, радуя и вдохновляя Самого Единого.

Мир турзианцев не ведал горя, зла и принуждения. Он был пропитан светом, добром, покоем и радостью, наполняя благостью и спасая самые тёмные уголки галактики. Стадия творения Лучистого Солнца предполагала поток, исходивший от миров планет, превышающий своей мощностью потоки их антимиров. На стадии поддержания потоки противоположных миров должны были выровняться, но до этого ещё предстояло огромное количество временных лет.

На планете Турз воплощались также и другие – особенные Души. Появление их на планете было таким же редким и волнующим событием, как пробуждение на Турзе новых вулканов. Отмечены такие Души были особым геном, который и определял их предназначение. Семья, в которой рождался подобный ребёнок, отлично понимала свои достоинства и привилегии, одновременно зная, что расставание неизбежно. Одежда этих Душ была ещё менее плотной. Их тела порой были совершенно невидимыми для остальных обитателей планеты, но случались моменты, когда свечение от них простиралось далеко за её пределы. Глаза их были голубыми, почти прозрачными, волосы – льняными, цвета светящейся звёздной пыли. Тела отличались необыкновенным изяществом и гибкостью. Часто таких детей можно было наблюдать в виде прозрачных световых форм. Но бывало, что они освещали своим светом целые долины и могли передвигаться быстрее звука. Их миссия была заранее определена. Достигнув определённого возраста, эти Души покидали планету навсегда. Вирабха, так их называли, что означало воины Космоса. Эти молодые отроки вызывали уважение, трепет и почтение самых зрелых обитателей планеты. Обучались они в специальных школах, и рано становились старше членов своей семьи во всех отношениях.

Глава 2

Семья Крона принадлежала к роду Ясуней. Этот древний род, один из немногих, участвовал в создании банка звуков планеты Турз. Представителями рода Ясуней в своё время были созданы музыкальные инструменты, которые говорили на языке Единого. Они воспроизводили звуки моря, повторяя шум прибоя, шторм, грохот цунами и даже могли эмитировать вибрации штиля. Были и такие, которые полностью повторяли лес: шелест листьев, шептания деревьев, трели соловья, крик совы. Паук спускался к жертве по своей тонкой паутине, а инструмент мог вибрировать на его частотах. Члены отдельных семейств этого рода занимались написанием лесных симфоний, горных рапсодий, менуэтов озёр. Самыми виртуозными исполнителями, настоящими мастерами своего дела были сами Ясуни. Музыка природы сопровождалась специальным, созвучным ей, фоном. К написанию фоновой музыки его создатели относились очень трепетно, находясь в постоянном поиске гармонии соло с фоновым сопровождением. Для фона использовались иные музыкальные инструменты, и они были особой гордостью рода. Свою музыку Ясуни исполняли виртуозно. Случалось, что отличить их исполнение от звуков живой природы можно было только по наличию фона. Зрители оказывались то на берегу океана, слушая голоса чаек и шум набегающей волны, то на опушке берёзового леса, волнующего слушателей свежим ветерком. Места в оркестре передавались от отца к сыну, от матери к дочери при условии, если юные отроки делали выбор в сторону пополнения копилки деятельности рода. Отпрыски этого рода были большими выдумщиками и искусно взращивали и украшали своим мастерством родовое древо Ясуней.

Родовые деревья жили в Эльском Саду, который был частью территории Эль, доступной всем. На эту часть Эль допускались все члены родов один раз в году, ранней весной. Они проводили особый ритуал, прославляя мощь своих родовых деревьев, отмечая рост их побегов, радуясь новому цветению. Каждая семья обращалась к своему родовому древу, когда ей предстояло важное судьбоносное решение, когда ждали пополнения семейства или отправляли своих Вирабха в далёкий путь. Если умирал кто-то из членов семьи, прах тоже отдавался родовому древу. Принимая прах, дерево выражало своё участие, покачивая ветвями, цветами или плодами, в зависимости от вклада умершего. Одна из обязанностей каждого представителя рода состояла в том, чтобы родовое древо укреплялось и разрасталось. Дерево хранило в себе всю накопленную информацию и знания, которые принадлежали роду. Когда в роду рождался младенец, его приносили познакомиться с родовым деревом, прикоснуться к нему. Это давало ребёнку силы, энергию, волю. Каждое дерево имело свой цвет и запах. Цвели родовые деревья каждое по-своему, и кроны их отличались друг от друга. Но в целом в Эльском саду царил атмосфера гармонии и любви. И эта пропитанная любовью и радостью, тягой к жизни, красота питала саму планету и всех её обитателей. Каждый род делился своими достижениями с другими обитателями планеты. Банками всевозможных знаний могли пользоваться все жители Турза по своему желанию.

Семья Крона регулярно давала концерты, приглашала на встречи с композиторами, музыкантами, объявляла о выставках своих достижений в области создания музыкальных инструментов. А школа музыкального мастерства, где преподавали Ясуни, принимала всех желающих получить музыкальное образование. Ясуни всячески поощряли тягу турзианцев к музыке, привлекая к своему делу новых учеников. Таким образом, бескорыстно отдавая накопленные веками знания, члены рода Ясуней поливали своё родовое дерево.

                                  * * *

По земным меркам, Альзору и Виньо было по двенадцать лет. Когда близнецы родились, в семье Крона было уже трое детей. Две старших дочери, Алу и Свана, создав к тому времени свои семьи, жили самостоятельно. Бёрк, закончив первую ступень средней школы, выбрал специализацию, связанную с архитектурой.

Супруги были несказанно рады, когда в их семье родились мальчики – близнецы, ведь Крон уже догадывался, что Бёрку неинтересна музыка. С раннего возраста мальчуган из всего, что попадалось под руку, придумывал храмы, дворцы, плавающие или летающие по воздуху, необычные формы. Фантазии ребёнка в этом направлении были неиссякаемыми.

«А это ещё для чего?» – спрашивал удивлённый отец.

«Как же ты не понимаешь, это такой остров для птиц, которые долго летели над морем и устали в пути. Он плавучий, на подводных лапах. На острове есть озеро с пресной водой для питья, а это гнёзда. Там они могут ночью отдыхать. Папа, как ты думаешь, птицы смогут вернуться на родину, если построить им такой остров?» – и сын принимался объяснять, как можно смастерить эту совершенно непонятную и неосуществимую для Крона конструкцию.

Крону эти фантазии были чужды. Он мечтал о сыне, которому передаст своё мастерство. Он часто видел во сне, как маленький Ясунь будет упорно трудиться и изобретёт что-то совершенно новое – солнечное.

Сразу после рождения мальчиков Крон и Лаура получили сообщение и поздравление с тем, что их семье выпала честь воспитать ребёнка Вирабха. Супругов не особо обрадовала эта новость, хотя это давало им немалые привилегии. Первым родился Альзор. С рождения отличить мальчиков было почти невозможно. Только Лауре это было под силу. Близнецы носили разные ободки. У Альзора на голове был ободок с изображением звезды, а у Виньо – с солнцем. Мальчики иногда намеренно менялись друг с другом ободками, загадочно смотрели на окружающих, пока им не надоедало это баловство, и они не разражались заливистым звонким смехом. Внешность близнецов начала меняться примерно с пяти лет. У Альзора глаза становились всё более голубыми, почти прозрачными. Они напоминали чистые топазы, излучая тихий, совершенно необыкновенный свет. Волосы с серебристым отливом напоминали искрящиеся на солнце морские волны. А Виньо с его бронзовой шевелюрой могла позавидовать любая девчонка. Мать любила гладить Виньо по голове. Волосы сына были шелковистыми, прохладными, пахли ночным жасмином и фиалками.

Братья были неразлучны. И хотя тем семьям, где рождался Вирабха, предписывалось, чтобы с первого дня у такого ребёнка была своя комната, Крону и Лауре так и не удалось заставить близнецов засыпать по отдельности. Вечером Лаура целовала каждого в своей комнате, желая спокойной ночи, а утром неизменно обнаруживала, что просыпаются они в одной постели. «Я вас буду закрывать в ваших спальнях на ночь», – нарочито строго говорила мать. Но она никогда бы не смогла сделать этого, так любила она своих сорванцов, словно догадывалась, что следующими будут уже не сыновья, а внуки. Но через два года после появления в семье близнецов у Ясуней родилась девочка, всеобщая любимица – Майет.

Достигнув, по земным меркам, десяти лет, мальчики поступили учиться в разные школы, как и предписывалось законами Рами. По законам Рами Турзианцы жили со времён появления на планете разумной жизни, и не было случая, чтобы однажды кто-то их нарушил.

Дети очень тяжело переживали эту перемену. Ведь теперь они целых полдня были порознь. Это было почти вечностью для близнецов. Тот из них, у которого раньше заканчивался учебный день, мчался к школе, где учился другой, ожидая, когда закончатся занятия у брата. Любимыми днями для обоих братьев были выходные, когда не нужно было идти в школу, и можно было всё свободное время проводить вместе. В такие дни близнецы убегали к морю, взбирались на самый высокий холм и предавались своим юношеским забавам, пока непреодолимый голод не гнал их домой. Одним из любимых мест пребывания мальчиков была Лозаннская долина. Она была покрыта мягкой пахучей травой и ароматными цветами, вся светилась перемежающимися друг с другом лесными островками, пышными цветущими полянами и искрящимися на солнце озёрами. Вот где можно было вволю порезвиться, прячась друг от друга и кувыркаясь в шелковой траве, придумывая всё новые истории и забавы. Иногда мальчики воображали, как огромный дракон похищает Виньо, а Альзор храбро сражается с чудовищем и спасает брата. Драконом было огромное старое дерево с ветвистой кроной и сучковатым стволом. В другой раз братья отправлялись ещё дальше. Местом сражения было большое озеро, а драконом – многоярусный остров в самом его центре. Близнецы представляли, как чудовище обманом похищает волосы Майет. Когда-то Майет проснулась утром и не узнала своих братьев, а те в свою очередь поняли, что всё дело в том, что Майет лишилась своих медно-золотых волос. Подплыв к острову, мальчики живо взобрались на его самый верхний ярус и разражались победоносными криками и улюлюканьем.

Таких историй в их арсенале было бесконечное множество. Голодные близнецы возвращались только к вечернему кефиру и интригующе переглядываясь, подмигивали друг другу. Заметив как-то, что оба брата не сводят с неё своих лукавых глаз, Майет воскликнула: «Мама, они опять что-то затеяли». Она быстро собрала свои локоны и соорудила из них на макушке густой пышный хвост. «Береги волосы, Майет», – многозначительно сказал Виньо и подмигнул брату. А Лаура тем временем расставляла на столе тарелке со свежими фруктами. «Вы опять пропустили ужин, ты, Альзор, как старший, в следующий раз обойдёшься одним кефиром и останешься голодным до утра, – сказала она, – быстро мыться, и по своим комнатам, я проверю. А ты, Майет, не подливай масла в огонь».

После душа родители разрешали детям окунуться в прохладный бассейн перед сном. Виньо изо всех сил ударил руками по воде, пытаясь отразить удары воображаемого чудовища, призывно крикнул и поплыл в сторону от брата. Альзор, чувствуя ответственность старшего, быстро догнал победителя, поймал обе его руки и зашептал ему в ухо: «Завтра доиграем, приходи, когда погасят свет. У меня есть одна идея, я не засну без тебя».