Издания и произведения

Он опять остался один на один с рвущимися к его горлу врагами – отмороженными бандитами и не менее отмороженными ментами. Друзья Константина Панфилова, несгибаемого Жигана, убиты, а сам он в последнюю секунду уходит от гибели. Одним шрамом больше – одним меньше, не в этом суть – считает непокоренный Жиган. Ему не привыкать смотреть в вороненый зрачок ствола или видеть хищный блеск ножа. Он умеет сломать хребет противнику, перетерпеть боль, найти силы для новой схватки. А вот чего Жиган не умеет, так это изменять самому себе.

Он опять остался один на один с рвущимися к его горлу врагами - отмороженными бандитами и не менее отмороженными ментами. Друзья Константина Панфилова, несгибаемого Жигана, убиты, а сам он в последнюю секунду уходит от гибели. Одним шрамом больше, одним меньше - не в этом суть, считает непокоренный Жиган. Ему не привыкать смотреть в вороненый зрачок ствола или видеть хищный блеск ножа. Он умеет сломать хребет противнику, перетерпеть боль, найти силы для новой схватки. А вот чего Жиган не умеет, так это изменять самому себе.

Он опять остался один на один с рвущимися к его горлу врагами – отмороженными бандитами и не менее отмороженными ментами. Друзья Константина Панфилова, несгибаемого Жигана, убиты, а сам он в последнюю секунду уходит от гибели. Одним шрамом больше – одним меньше, не в этом суть – считает непокоренный Жиган. Ему не привыкать смотреть в вороненый зрачок ствола или видеть хищный блеск ножа. Он умеет сломать хребет противнику, перетерпеть боль, найти силы для новой схватки. А вот чего Жиган не умеет, так это изменять самому себе.