Рецензии на книги издательства «shell(f)»

Когда кто-то настолько уязвим, я не знаю, что сказать. Я в таких случаях просто молчу. Она очень ранимая, хрупкая, чувствительная, она настолько откровенна и настолько (до боли) открыта, что любое прикосновение будет грубым, любое способно причинить боль. Даже если быть максимально осторожной. Я не знаю, что можно сказать, чтобы быть бережней, это не мой скилл. Я пишу рецензии так, как чувствую, говорю о книгах то, что думаю. И меньше всего меня заботит, как бы не задеть чувств автора. Но тут…

Знаете, утверждение, что писатель не равняется своему тексту – работает в обе стороны. Каждый пишущий человек рано или поздно приходит к этому пониманию и твердит его как мантру. Текст не равняется автору. Это не одно и то же. Это нормально. Это естественно. Это помогает выдержать любую критику и уцелеть, не принимать близко к сердцу чужие слова. Но сейчас я, как читатель, вдруг ловлю себя на том, что воспринимаю автофикшн Лаймы Андерсон исключительно как её саму. Не как текст, который существует отдельно, не как некий творческий продукт, а как продолжение ее рук, плеч, головы, глаз, губ. Я просто не в состоянии отключить это восприятие, перестроиться и писать о книге. Не о человеке.

Это очень странное чувство.

Здравствуйте, меня зовут Таня и я разучилась писать рецензии.

Я люблю автофикшн. Однажды открыла для себя этот жанр и сразу же обнаружила насколько это важная и ценная вещь для меня. Я читаю автофикшн не ради истории или сюжета, а ради эмоций, чувств. Другой человек показывает мне мир с такой стороны, с которой я его не видела. Это как чужие фотографии. Ты словно попадаешь в мозг другого человека, оказываешься способным чувствовать то, что чувствует другой, видеть его глазами, воспринимать мир его чувствами. Это нереально круто. Поэтому «Набережная реки Фонтанки» сразу меня покорила. Я оказалась внутри. Я оглянулась и стала смотреть во все глаза. Я боялась хоть что-то упустить.
Так что. Вы можете взяться за эту книгу если любите автофикшн.

Я люблю истории любви. Не приторно розовые женские романы с полуголой девушкой в объятьях брутального пирата. А жизненные, реальные истории. Такие, которые случаются с настоящими людьми в настоящей жизни. Мне нравится узнавать в героях себя, или обнаруживать другого. Распутывать через эти книги свои запутанные мысли, которые не дают покоя. Читая чужие истории, я понимаю что-то о себе. И ведь самое крутое, что в отличие от однотипных любовных романов серии Шарм/ Каприз/ Соблазн, эти истории всегда особенные и неповторимые. И сейчас в книге Лаймы Андерсон меня цепляют истории любви. Я останавливаюсь и перечитываю: «Я люблю его с преданностью собаки, но понимаю, что одной любви нам уже недостаточно». Я думаю о том, что мне это тоже знакомо…

Я не люблю читать книги, не важно, художественная это литература или нет, где герой выступает жертвой. Я про ощущение и восприятие себя самого, ощущения как будто весь мир против, что близкие люди сплошь и рядом причиняют боль и т.д. Такие герои практически всегда упиваются своими страданиями. Книга может быть написана просто отвратно, но вот часть про собственные страдания будет исполнена с величайшей виртуозностью. Боль будет смаковаться. Обиды расписываются детально и подробно. Подлецы и злодеи получат по заслугам. Ух. Ненавижу такие книги и таких героев. И сейчас, в «Набережной реки Фонтанки» я узнаю черты этой жертвенности, эти вымученной слабости (вымученной, потому что текст сосредотачивается на этих чувствах). Я смотрю на это все. Фиксирую. Замечаю. Потом сажусь и методично выписываю, чтобы разобраться что именно меня так коробит. Получается вот такой список цитат:

Эмиграция — это отвержение
Это ощущение беспомощности, покорности и неспособности отстаивать свои интересы.
Это отсутствие выбора: нельзя исходить из своих желаний — только из возможностей
Нельзя ошибаться, когда ты чужачка.

И я опять понимаю, что как бы мне не был симпатичен автор, как бы я не понимала ход мыслей и чувств до вот этого всего, но здесь. Нет. Мне это не близко. Чуждо. Я не хочу понимать и принимать. И в принципе, как читатель имею право.

Если вам хочется прочесть книгу об эмиграции волны 2023 года, возможно, эта книга вам понравится.

Дочитала вчера и до сих пор не могу разобраться в своем отношении к книге. Наверное, потому что никак не могу воспринимать текст как книгу. Наверное, потому что передо мной не слова и буквы, а живой человек. И написать рецензию, будто бы значит сказать что-то лично автору (а я точно не хочу тут быть тираном и злодеем, но иначе никак. Любое прикосновение боль). В любом случае, я рада, что прочла ее. И теперь уже можно с чистой совестью прослушать первый выпуск подкаста Леры Мартьяновой и Ольги Птицевой, который я отложила, чтобы чужие отзывы не повлияли на восприятие. Теперь мне интересно, как можно по-другому прочесть и почувствовать этот текст.
Люблю.

«Город, из которого я выросла» Анастасии Комаровой — это автофикциональная история взросления девочки Насти в маленьком провинциальном городе на излете нулевых. Книга позиционируется как сборник рассказов, но фактически это вполне цельная история со сквозными персонажами, главы которой настолько самодостаточны, что их можно читать отдельно.

Главная героиня живет в городе Венёве с вечно отсутствующим отцом, матерью, топящей в алкоголе бушующее пламя печали, и младшим братом, которому она вынужденно заменила родителей. Настя слушает панк-рок, фанатеет от клетчатых рубашек и британских сериалов, и ведёт блог от лица своего альтер-эго Панды – девчонки, страдающей от абьюза, зависимостей и сарказма. Она бежит из Венёва сначала в интернет, потом в отношения, а затем в Москву, но в итоге возвращается, чтобы ответить на тот самый вопрос «Кто мы, откуда и куда мы идём?», и уехать – на этот раз навсегда.

«Город, из которого я выросла» вполне можно отнести к милой моему сердцу «прозе миллениалов», а точнее к ее подвиду – «текстам зиллениалов». Зиллениалы – это такое микропоколение между миллениалами и зумерами. Именно они видели зарождение интернета, наблюдали за переходом от аналога к цифре и были самими преданными фанатами «Фабрики звезд» и The Sims 2. В главе-рассказе Girlblogging весьма достоверно описан способ познания мира девчонками-зиллениалками через юный неокрепший интернет:

«Когда никого не было дома, я занималась поиском важной информации: как занимаются сексом, зачем женщинам месячные, почему Лера Ранетка ушла из группы, с какого возраста нужно брить ноги, как стать популярной, как происходят роды, ГДЗ по математике и английскому языку, тесты «Кто ты из Чародеек? (сначала Тарани, после перепрохождения – Вилл), «Твоя идеальная профессия» (маляр/писатель/ученый/учитель/врач) и «Кто твой идеальный парень: Эдвард или Джейкоб?» (разумеется Эдвард)».

Исследование влияния интернета и технологий на формирование целого поколения – то, что роднит «Город, из которого я выросла» с «Моментом» Эми Липтрот, где эта тема – одна из ключевых. Ведя блоги и соцсети, мы создаем своего идеального цифрового двойника – ту самую лучшую версию себя. Иногда она просто существует, провоцируя FOMO у случайных интернет-прохожих, а иногда – подчиняет себе реальную жизнь, разрушая хрупкие связи и провоцируя кризис самоопределения.

Глава-рассказ «Божий дом» фиксирует еще одну важную черту поколения – увлечение культом продуктивности и осознанности. Расставшись с парнем и оказавшись практически на мели, Настя знакомится с Антоном – фанатом Айн Рэнд, куриной грудки и тренингов личностного роста, и сама едва не становится частью секты. Эта история рифмуется с воспоминаниями героини о своем слегка религиозном детстве, еженедельных походах в храм и опыте первой исповеди. Вслед за «Маркетологом от Бога» Екатерины Какуриной и «Ничто, кроме сердца» Гриши Пророкова, «Божий дом» вставляет свою горстку сребреников в изучение отношений миллениалов и церкви.

Сборник затрагивает множество болезненных тем: расставание с друзьями и подругами (в «Бедной Лизе»), разочарование в родителях, друзьях и самой себе (например, в «Стадионе») и даже попытки свести счеты с жизнью (в «Девственнице-самоубийце»). При этом, тексты не лишены иронии, юмора и надежды на светлое будущее – того, что делает их особенно трогательными.