"И вновь продолжается бой..."
В году 1880-м Российская империя и всё прогрессивное человечество отмечали 500-летие со дня Куликовской битвы. Много обсуждалось и отмечалось это и в отечественной прессе. Не обошлось и без тогдашних либералов, которые старательно развенчивали "мифы" о русских победах. Особенно бурную дискуссию вызвал вброс либерального историка Костомарова о том, что Дмитрий Донской оказался трусоват, и отлежался всю битву под ветвями дерева.
Не обошёл стороной юбилей и данную дискуссию и исторический писатель Даниил Мордовцев. Ему на мой взгляд удалось точно отразить и передать тогдашние реалии четырнадцатого века: сохранённые ещё в те времена национальные языческие культы, дух свободы народа, уверенного, что "татары уже не те", и что их можно бить. И действительно, уже были локальные победы, Донской ходил на Казань и взял её, бил их и Иван Дмитриевич, князь суздальский. Пленники, захваченные в начале книги, и отведенные к Укеку, городу около нынешнего Саратова, где долгое время жил Мордовцев, в итоге возвращаются, удачно сбежав из плена. Да были и поражения, как на реке Пьяне, где татары напали неожиданно на русское войско на привале, но маятник неуклонно уже качнулся в русскую сторону, апогеем чего и случилась Куликовская битва, где Степи основательно перебили хребет.
Писатель со всем основанием утверждает, что исторический роман в отличие от исторических пробелов и недомолвок "решает вопросы на основании общих законов жизни, не обходя в то же время и исторических документов..." Роман
" живет во все века, был на всех битвах... Он был на Куликовом поле, и видел всё сам."
Что же увидел писатель Мордовцев?
Донской конечно же не уклонялся от битвы и не прятался. (Да он каждый год водил полки с кем то воевать, то со степняками, то с соседними княжествами). Лежал он контуженный в "иссеченных доспехах", как и упоминается в летописи. Лежал, глядел на бескрайнее небо, и посещали его мысли и видения почище чем у Андрея Болконского под Аустерлицем. Так по крайней мере уверяет автор. Кстати, дуб Андрея Болконского, т.е. Андрея Боголюбского, тоже был. Исторический дуб, по которым совершались обряды и князь вершил суд. Дуб Перуна.
Центральным персонажем повести однако, является воевода Боброк Волынский. Именно он по мнению украинофила Мордовцева сыграл ключевую роль в битве. И не без основания! Он уговаривает сомневающегося Дмитрия перейти за Дон, выбирает поле для сражения, поднимает боевой дух войска, расставляет полки, прорабатывает стратегию боя, и во главе Засадного полка решает исход битвы.
Бородатым москвитянам Боброк с чубом и усами видится наследником легендарных князей Олега, Игоря, Святослава. Будто древняя Киевская Русь в последний раз пришла на помощь своим неразумным, оставившим её детям... В то же время Волынский - и первый казак, основатель казачьего рода, наследника воинского сословия Руси, по его утверждению ...
Русь победила, но вечная схватка с Востоком продолжается и по сей день.
Эту работу славянское племя продолжает и поныне: "Мамаево побоище" прошло уже через пять столетий и еще, вероятно, потянется на много веков: "восточных зверят" после Мамая остались сотни миллионов. Пало не одно татарское царство: пали царства Казанское, Астраханское, Крымское... Мамай и Тохтамыши ходят теперь под окнами и продают "халаты", как прежде продавали русских князей, Тамерланы стали хорошими дворниками, а Чингисханы и Гирей -- лучшими лакеями у Дюрсо и Бореля...
Но заканчивает Мордовцев совершенно иным:
В этом прекрасном мире все так странно сложилось, что люди, по своей глупости, постоянно грызутся как звери и страдают, когда могли бы жить в полном согласии и дружно работать для общечеловеческого счастья... Жалкие, глупые люди, создавшие для себя вечную "мамайщину"...
