5 Вперед. К началу времени.

Они познакомились на одной из студенческих вечеринок, она была юной студенткой колледжа при Лондонском университете, изучала языки, бродила по испанским землям и мечтала написать диссертацию о средневековой испанской поэзии, а он - молодой выпускник Оксфорда, волосы у него лежат беспорядочно, прикрывают умные горящие глаза, он улыбается с ямочками на щеках, и ей это нравится больше, чем ей бы самой хотелось, он приглашает ее на свой день рождения, она прячется в уголке, пока его друзья с жаром спорят о гравитации, дьявольски связанные поиском Великой формулы, но он пытается нелепо ухаживать, приглашает ее на университетский бал, она соглашается, и он везет ее на машине, не соблюдая никаких правил, и рассказывает ей, что едва не провалил выпускной экзамен, но она еще не знает, что он получает высший балл на собеседовании для студентов, которые не успевают академически, но демонстрируют проблески гениального ума, и в какой-то момент после их дороги расходятся, а потом, когда сходятся вновь - она узнает о его болезни, он узнает об этом ненамного раньше, но она уже чувствует себя влюбленной, потому что одержимые идеей хулиганы это, кажется, ее профиль.

И все это похоже на историю из кино, из книги, из сказки, но это правда, и Джейн описывает это на разрыв сердца, думается, сама того и не замечая, и с самого начала разгорается огонь необъяснимой симпатии к ней из-за какой-то - уже по окончании книги, зная, что ждет ее впереди - непреодолимой любви к человеку, которая перерождалась в сотни форм и меняла сотни лиц, но не изменила своей сути.
День, когда диагноз произнесен вслух, делит жизнь их обоих до и после.

И дальше вся эта история - это исповедь Джейн Хокинг, женщины с амбициями, с планами на жизнь, с своими принципами и представлениями о правильности. Это не история покладистого альтруизма святой, а борьба человеческого врожденного инстинктивного эгоизма и самосохранения с взятой на себя ответственностью за другого человека, это череда выборов, одного за другим, от самых простых до самых страшных. Это история невероятной любви женщины: от студента с пустыми карманами и одержимостью до мужчины, оказавшимся заложником собственного тела. От живых воспоминаний того короткого периода обаятельного мальчишки Джейн переходит к вороху проблем: от повседневных до глобальных. Она описывает едва ли не каждый их день, дотошно перебирая малейшие мелочи. Она не пытается выглядеть красивой, она говорит правду: о затяжных депрессиях, о том, как иногда хотелось умереть, как казалось, что в какой-то момент она не выдержит. Она рассказывает о том, как оказалась не к лицу в семье Хокингов, не дотягивая до заявленного ими уровня, несмотря на то, что всю свою сознательную жизнь посвятила их ребенку, о том, как постепенно стерлась ее личность, и она растаяла в тени своего мужа. Джейн Хокинг жалуется в своей истории, она жалуется много, со вкусом, она жалеет себя. Она пишет много о том, как грубо растоптана самым близким ей человеком была ее вера в бога, иногда единственное, что помогало ей держаться, как портился его характер, становясь циничным, мелочным, как много физических сил уходило, чтобы держать в порядке мужа, его работу,его друзей, дом, детей, как было тяжело летать с ним во всех направлениях мира, пытаясь создать уют везде, где им приходилось задерживаться, о том, как очень долго не было никаких финансовых возможностей нанять помощницу, а когда эти возможности появились - о том, как не хотел понимать необходимость помощи ее мужчина, не готовый предстать слабым перед кем-то чужим. Джейн Хокинг не святая, она человек, и она дала себе голос.

Но вопреки всему это книга о любви. Помимо бесконечных проблем и постепенной потери себя, это история удивительных решений, которые могли быть продиктованы только любовью, когда врачи, предлагая отключить Хокинга от аппарата жизнеобеспечения в самый критический момент его болезни, Джейн до последнего билась за его жизнь, когда она родила от него троих прекрасных талантливых здоровых детей, когда она с любовью описывает, как - среди всех этих непрекращаемых трагедий и постепенного саморазрушения - она смотрит ему в глаза и видит человека, которого она полюбила, она рассказывает о физических теориях своего мужа на пальцах, и за кадром остаются моменты, когда он терпеливо объясняет ей то, что ему кажется элементарным, за кадром остается история близости и желания иметь детей от этого человека, и вперед выходят минуты эйфории и гордости за каждую его новую медаль, за каждую новую степень, и уставшая радость, когда кто-то замечает за его блеском и ее тоже. Джейн перемежает историю их жизни с введением в средневековую испанскую поэзию - ее гордость, ее диссертацию, ее отличительный знак существования, которую она написала на коленке в редкие минуты тишины спустя почти десять лет после того, как ее начала, она рассказывает о том, как вместе со Стивеном они открыли фонды и ассоциации и как боролись за право инвалидов на работу и жизнь.

О том, как их истории пришел конец, тоже есть свои главы, но говорить о них не хочется, так же, как и о других людях, которых в этой книге - множество, это громкие имена знаменитых ученых и тихие родные имена близких людей, но все это от первой их встречи до последней улыбки - это начало их времени, это их большой взрыв, это женщина, которая дала возможность реализоваться Хокингу как ученому, мужу, отцу, другу, это мужчина, который оказался заключенным в собственном теле, но не в собственном разуме. Это рассказ о том, как одержимый мальчишка вырос и превратился во взрослого мужчину со своими бедами, но не потерял своей одержимости, и о том, как была девушка, которая его полюбила, а потом она выросла в женщину, которая продолжала его любить.

И, закрывая последнюю страницу, когда в горле остается легкий комок грусти от того, что приходится расставаться, я на десять минут возвращаюсь к моменту, где Джейн в легком платье смотрит на мальчишку с беспорядочными волосами и ловит его самый первый заинтересованный взгляд, вперед, к самому началу времени.

Посмотри, что вы сделали, Джейн.
Хокинг записал свое имя в книге бесконечности, но она помогла ему вывести буквы.