4 Диалектика мифа

Хотя биографию Толкина сложно назвать выдающейся, я бы хотел донести мысль, что ругают её часто несправедливо, да и недостатки её не столь критичны, как это хотят представить иные. Ну какая претензия к книге основная? Обильное дословное цитирование чужих источников (когда я прочёл, что биография на треть состоит из цитат биографа Толкина Хэмфри Карпентера, чью книгу я успел только слегка пригубить, я специально стал обращать внимание на этот момент, и оказалось, что упоминаний ХК не столь уж много, как это могло представиться). Тем не менее, цитат действительно много, они обширны и… нужны. Я считаю, что этот аспект книги Прашкевича-Соловьёва ругать нужно не за обильность цитат, а за то, что некоторые цитаты неуместны (например, упомянув об обеспокоенности части общества внедрением автомобилей (Толкин и модернизация, шире - современность — отдельная тема, нашедшая место в биографии), авторы иллюстрируют эту мысль упоминанием о рассказе Герберта Уэллса, где эта обеспокоенность выражена в теме «сухопутного пиратства», и тут же приводят длинную, ненужную цитату из этого рассказа, хотя достаточно было ограничиться упоминанием оного и его темы). Но прежде чем мы перейдём к остальной части, давай проясним для себя, кто такой Толкин?

Толкин — филолог, знаток языков, преподаватель и представитель среднего класса. Внешняя канва его жизни настолько непримечательна (и чем старше становится Толкин, тем более это очевидно), однотипна и скучна, что даже жизнь какого-нибудь унылого Сологуба может, в сравнение с жизнью оксфордского дона, показаться авантюрным романом (последнее, конечно, для красного словца — нет ничего более унылого, чем жизнь Сологуба). Его жизнь — приём экзаменов, бумажная работа и некоторые материальные трудности — из года в год; всё это изредка перемежается переездами с места на место. Более интересные вещи, такие как история взаимоотношений Толкина и Клайва Льюиса, как я понял из одного намёка, доступны биографам весьма фрагментарно (интересно, что страницы, посвящённые браку Льюиса и Джой Дэвидман, и последующей борьбе последней с раком — в духовном смысле ярче и интереснее едва ли не десятилетий жизни Толкина). В общем, для интересного повествования урожай весьма скудный.
Если что-то интересное и можно вычленить из этой жизни, то оно происходит на страницах писем: к детям, друзьям, читателям, издателям (хотя если в письмах к издателям есть и интересные моменты, отображающие процесс работы над произведениями Профессора, то много и однотипных — из года в год: вечная тяжба в попытках пристроить «Сильмариллион», жалобы на то, что из-за проблем или занятости не успел поработать над текстом, что не может выслать рукопись, на денежные неприятности и всё в таком духе). И когда авторы страницами приводят эти письма, выстроив их в связную картину, - я их вполне понимаю (да, вроде когда-то издавался сборник писем Толкина, там эти письма, хотя и без структуры, представленной в биографии, могли быть, но я этот сборник, - по крайней мере в бумажном варианте, - в глаза не видел). Некоторые же письма прямо находка.
Как известно, всю жизнь (буквально!) Толкин работал над «Книгой утраченных сказаний» (= «Сильмариллион»): разрабатывал языки, дополнял, переделывал, шлифовал, углублял, усложнял, приторачивал друг к другу отдельные элементы и т.д. Вот скажи, читал(а) ли ты «Сильмариллион»? Я читал (в единственно красивом переводе Эстель), и считаю его великой книгой, а то, что события «Хоббита» и «Властелина Колец» обретают свой истинный масштаб и значение только на фоне сказаний из этого сборника, я понял ещё до того, как узнал, что схожего мнения придерживался и Толкин, настаивавший изначально, чтобы ВК и Силь публиковались вместе, как часть одной книги. Несомненно, нужно было уделить внимание этой работе, но это уже сделал сам Толкин. В книге приводится его огромное письмо, где он в простой и доступной форме интересной истории рассказывает о содержании этой книги; кратко и более-менее последовательно описывая основные события по Эпохам. И это я могу только приветствовать (в отличие от цитирования эссе «О волшебных сказках», которое трудно уличить в ясности, а потому лучше было переработать его и толково своими словами объяснить мысль Толкина, ибо хотя я читал это эссе раньше, полностью осмыслить толкиновскую концепцию мифа не сумел, а это важно), потому что я вот читал, но масштаб такой, что многого не уловил, а он — не читал, она — читала, но забыла, и чтобы нам не плавать в окололитературных водах, это письмо, равно как и другие, проясняющие некоторые подробности сюжетов — манна небесная. Я вот, например, (в отличие от рядового зрителя ВК: снобизм-снобизм-снобизм) знал, что Гэндальф не человек (интересно, что в фильме ВК неосознанно (по крайней мере мне так кажется) сохранилось два намёка на сей факт: 1. то, что Гэндальф не умер после событий в Мории, - в мифологии Толкина смерть, выход за круг мира — дар, доступный только людям, остальные либо перерождаются, либо «развоплощаются»; 2. упоминание Гэндальфом того, что уже не раз видел, как тьма накрывает мир, то есть товарищ Гэндальф изволит говорить о событиях, мягко говоря, отдалённых), но совершенно упустил из виду момент, что Гэндальф и Саурон - «одного чина» (собственно, из другого письма Толкина, за которое я тоже благодарен, мы узнаём, что прими Гэндальф Кольцо, то, в отличие от других (или они тоже? Не помню точно) у него хватило бы сил попросту уничтожить Саурона, но Кольцо бы его потом поработило), равно как и упустил я, зачем Гэндальф уплыл в конце ВК (хотя всё объяснилось очень просто); равно как и то, что гигантские орлы, фигурирующие в ВК и «Хоббите» (хотя все истории Толкина изначально происходят в одном мире, Толкин со временем более тщательно свёл все концы с концами), принадлежат одному из Валар, а так как Гэндальф — посланец Валар, то поэтому они и снисходят до помощи ему; а про то, что я забыл, каким образом товарищ Саурон убедил эльфов создать кольца, и говорить не буду.
Это что касается одной категории цитат. А теперь о цитатах Хэмфри Карпентера. Они тоже уместны. Вот его цитата, в которой он описывает местечко в Южной Африке, в котором появился на свет Рональд «он же Джон» Толкин. Я об этом думаю следующим образом. Если биограф отправляется в место описываемых событий, находит какие-нибудь планы местности, опрашивает старожилов на тему, как тут всё было раньше, находит какие-нибудь документы на тему, воспоминания путешественников, прибывших в это место — это одно, так как всё это можно переработать в собственный связный текст, но если он просто основывается на чьих-то словах, то оба подхода (привести цитату источника дословно или поменять местами спицы в колесе, пересказав то же самое своими словами равнозначны.

Ох, устал. На этом закончу.

p.s.
Почему-то все переводят название паба, в котором собирались Иклинги, как «Орёл и ребёнок» - я всегда переводил как «Орёл и дитя», ибо звучит круто.
Всё.