2.5 Фромм, Гитлер и некрофилия

Честно говоря, название данного эссе не кажется мне слишком удачным, поскольку сбивает читателя с толку. Ведь термин "некрофилия" чаще используется для описания сексуального влечения к трупам, чем в смысле страсти к разрушению в общем. А именно её автор и инкриминирует Гитлеру. Инкриминирует взвешенно, по-своему логично, оперируя многочисленными фактами (о качестве фактов, правда, поговорим отдельно ниже).

Эссе написано лёгким и понятным языком, поэтому будет интересно и читателю, далёкому от изучения психоанализа. Мне же оно было интересно, скорее, как человеку, интересующемуся историей. И, с точки зрения историка-любителя, в данном исследовании есть некоторая незавершённость: к примеру, разбирая биографию Гитлера и его взаимоотношения с окружающими, Фромм ссылается в основном на мемуары Альберта Шпеера, что делает анализ несколько однобоким.

Да, автор приводит слова секретаря Гитлера Траудль Юнге о том, что Шпеер "был единственным человеком, к которому Гитлер испытывал какие-то чувства, кого слушал и с кем иногда даже беседовал". Но Юнге была секретарём Гитлера в период с 1942 по 1945 годы, то есть свидетелем последних лет его жизни.

А ведь ещё в двадцатых и начале тридцатых годов вокруг Гитлера сформировался весьма своеобразный круг людей, изучение взаимоотношений с которыми могло бы значительно обогатить исследование Фромма. Та же дружба с Эрнстом Рёмом, про которую потом Юкио Мисима сочинит пьесу, та же привязанность к Гитлеру Рудольфа Гесса, писавшего родителям: "Точно так же я знаю потаённые мысли фюрера, его отношение к каждому мало-мальски значимому вопросу, стереотип его поведения. Он знает меня; взаимная преданность до конца, полное взаимопонимание". О том, насколько привязанность Гесса была взаимной, судить трудно (можно лишь понаблюдать взгляды, бросаемые на последнего Гитлером, примерно на 46-й минуте знаменитейшего «Триумфа воли»)

Все эти "взаимодействия" важны, поскольку их анализ помог бы проследить динамику развития (а, скорее, деградации) личности Гитлера. А так, между подробным описанием жизни будущего диктатора до Первой Мировой войны и подробным же описанием его жизни во время Второй мировой, наблюдаются некие пробелы...

Насчёт, собственно, "некрофилии": Фромм создал стройную и достаточно логичную теорию относительно деструктивности личности Гитлера, которая безусловно имеет право на существование. Но беда таких вот логичных теорий в том, что автор в какой-то момент начинает «подгонять» под них изучаемую личность, игнорируя, а то и подменяя факты из её биографии.

Вот пример: Фромм утверждает, что Гитлера, при всей его любви к архитектуре (это никем не опровергнутый факт), совершенно не интересовано изобразительное искусство. Из этого тезиса делаются выводы о любви к «мертвечине» - к неживому, бездушному в этом мире.

Но, согласно статьям американского историка Джонатана Петропулоса, например, основанным на материалах его книги «Art as Politics in the Third Reich», "к 1945-му году коллекция [Гитлера] насчитывала 6755 полотен, из которых 5350 считались принадлежащими кисти старых мастеров… Гитлер собирал немецкое искусство XIX-го века: его любимыми художниками были Грюцне Шпицвег, Вальдмюллер, Тома, Фридрих, Рунге и австрийский художник Ганс Макарт".

То есть факты вступают в противоречие со стройной теорией: Гитлер искусство любил и собирал (правда, преступными способами).

Эти рассуждения Фромма напоминают мне тезис, что, мол, ненависть Гитлера к людям выразилась в том, что он рисовал пейзажи. Во-первых, среди его набросков были и портреты людей, и даже портреты животных. А во-вторых, исходя из вышеуказанного утверждения, следует ли считать Ивана Ивановича Шишкина первым нацистом? Ведь даже медведей для его признанного шедевра «Утро в сосновом бору» написал Константин Аполлонович Савицкий.

Фромм предлагает использовать свою теорию для того, чтобы «распознать потенциальных гитлеров», дескать, внешняя благопристойность часто скрывает от окружающих деструктивную личность.

Цель безусловно хороша, но данное эссе не даёт стопроцентных рецептов для распознавания, поскольку из него следует, что зрелая деструктивная личность вполне может успешно играть роль, очаровывая всех вокруг своей напускной добротой и прекраснейшими манерами.