3 Идеологический вброс с экзотическим антуражем

Обычным читателям эта книга покажется любопытной, востоковедам - несколько поверхностной и идеологически надутой. Читатель должен понимать, что необходима веская причина, чтобы в советское время выпустили научно-популярное издание о монархической стране, далекой и мало кому известной. И эта причина вовсе не привлекательность культуры и разнообразие флоры и фауны. 
Задача автора, выводимая не на передний план, а запрятанная в экзотический антураж, - обличение внешней политики США, что с криком пробивается в некоторых главах. США пользовались зыбким положением Таиланда после окончания Второй Мировой войны и активно использовали его в жестоких политических играх в ЮВА по принципу "разделяй и властвуй". Таиланд представлен автором как пешка (мягко выражаясь) в агрессии США во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе. Это не лишено правды, поскольку Таиланд действительно имел полуколониальное положение, подписывал невыгодные концессии, принимал чужие правила игры, поскольку трезво понимал, что в противном случае не сможет оказать сопротивления империалистическим странам. Ведь они действовали очень жестко: вводили в Сиамский Залив боевые корабли и направляли пушки на королевский дворец. Приходилось уступать по-хорошему и соглашаться на диктат. Правда сейчас нет повода гордиться тем, что страна не была колонией европейских стран - только лишь формально.
Автор осознает положение маленькой, искусно лавирующей меж разных огней страны, очень ей сочувствует, но, в традициях отечественных исследователей-востоковедов, негодует из-за того, что Таиланд, такая аграрно отсталая страна, не хочет строить отношения с Советским Союзом и развиваться по его указке. Тем более в Советском Союзе очень хорошо зарекомендовали себя трактора, их неплохо бы продавать в Таиланд. (с. 33) Понятно, что страна воспринимается мировыми лидерами лишь как дополнительная зона влияния, чем когда-то становились Куба, Вьетнам и другие страны в послевоенные годы. Неудача Советского Союза в тайском королевстве вполне закономерна. Советская идеология, грубая и прямолинейная, не менее эксплуатационная, чем режим колонизаторов, пренебрегающая королевским институтом, высмеивающая религиозные и анимистические верования, не смогла бы никаким ребром туда вписаться. А то, что автор называет домиком с "добрым духом", заковычивая труднообъяснимое, - ни что иное, как обитель духов предков. (с.14)

Теперь пройдусь по некоторым местам книги. 
У меня сложилось впечатление, что автор скорее не знает тайский язык, нежели знает. Специалист со знанием языка никогда не напишет "муонг" вместо "мыанга" (поселение, община); не напишет имя короля Пра Рыанг вместе Пра Руанга; реку Квай, которая на самом деле произносится как Кхвэ; "чангват" вместо "тянгват" (провинция), Чула вместо Тюла, потому как замена "ть" на "ч" порождает фонетическую развилку со смысловой разницей - все это больше свойственно специалистам, использующим транслитерацию названий из англоязычных источников. Со одной стороны, автор указывает, что читает газеты на тайском языке (=понимает тайский алфавит), с другой стороны, он не может правильно выговорить "кай" (курица) и "кхай" (яйцо). Возможно, автор не говорит на языке, а может работать лишь с текстами, но в таком случае непонимание разницы в дифтонгах настораживает.

Отдельные тезисы сомнительны и заслуживают замечаний, где-то даже критических.
Значение и происхождение названия столицы, "Бангкок" (с.8), имеет множество гипотез и требует развернутости. Этимология лексемы "банг" в значении существительного имеет водную природу. В первую очередь, это оросительный канал между ручьем и заливным полем, где может образоваться поселение, ведь тайцы обживаются там, где можно сеять рис и разводить рыбу. Так же допускается фонетическая вариация - "бынг" - водоем, болото. Если же читатель заглянет в словарь Морева, то такого значения как "поселение" у слова "банг" и вовсе не найдет. Есть гипотеза, что в далекие времена Бангкок был джунглями, поросшими желтым момбином (макок). Словом "макок" назывались те земли. По некоторым сведениям, воды Сиамского Залива полностью покрывали столицу, простираясь до центральных и восточных провинций Сиама. Постепенно вода отливала, образовывался ил, который со временем твердел и становился сушей, но неравномерной, со множеством островков. По другим данным, название той местности дали португальцы еще во времена Аюттии, а кто-то считает, что и вовсе малайцы, характеризуя тем самым множественные изгибы реки Тяу Пхрая. К сожалению, у автора эта тема никак не раскрывается.

Глава государства король Рама IX на троне с 1946 года, а не с 1950. В 1950 г. после сочетания браком состоялась торжественная коронация. Видимо, это имелось в виду, только невнятно выражено. (с.3)

История Сиама разделяется учеными не на 3, а на 4 периода. Автор забывает о кратком, но очень важном для истории страны 15-летнем периоде Тхонбури и легендарном короле Таксине. (с.21)

Автор восхищается храмом Пхра Кэу, полагая, что он достоин занять место в перечне "неофициальных" чудес света. (с.26) У всех есть право на личное мнение, но... Все-таки фигура Изумрудного Будды, представленная взорам посетителей, это лишь копия, о чем автор, скорее всего, не знает. Оригинал, вывезенный из одноименного храма во Вьентьяне - Пхра Кэу, хорошо спрятан в тайниках. Его берегут как зеницу ока. Учитывая не самую красивую историю завоевания этой святыни, сразу вспоминается броская фраза из главы, посвященной Таиланду, в книге "Малая история искусств": "В Таиланде нет ни Ангкор Вата, ни Байона, ни Боробудура. [...]" Нет чудес света и культовых храмовых комплексов. Так что с чудесами света поспешили.

Некоторые выводы наивны и поверхностны, одноголосо продиктованы атеистической составляющей советской идеологии. Они выглядят еще менее убедительно на фоне того, что идеология изжила себя за 70 лет, а буддизм как существовал веками, так и остается:

Догмы буддизма, несомненно способствовавшего распространению элементов культуры и образованности, с самого своего зарождения отвлекали людей от борьбы за социальную справедливость, за лучшую долю, за свои права.

Получается, что в соседних странах, таких, как Лаос и Бирма буддизм не смог отвлечь людей от борьбы за социальную справедливость (ведь они как-то боролись, чтобы выйти на этот путь!), а тайцев, таких же буддистов, отвлекли. Автору невдомек, что религиозность не может быть отвлекающим фактором, если у народа нет крепкого ментального стержня: нет моральных сил идти радикальным путем. Это выглядит как навязывание чуждых ценностей.

Страну так и стали называть - Лавапура (Львиный город) или сокращенно Лаво. (с.63)

Лавапура не может переводиться как "Львиный город". Хоть "пура" - это город, но ни в одном из источников на тайском языке подобной версии не дается. Автор выдумал эту интерпретацию, прикинув, что слово "лава" фонетически схоже со львом. Однако в санскрите лев называется "симха", его образ не имеет никакого отношения к названию древней столицы. Читатель может ошибочно подумать, что лев был тотемным животным монского народа, называвшего себя лаво. Моны именовались "раманами" - потомками великого Рамы. Лава - один из сыновей Рамы и Ситы, поэтому логично, что одна из монских народностей выбрала сына Рамы как героя и первопредка. Эпос "Рамаяна" оказал глубокое влияние на монскую культуру. В Лопбури (Лавапуре) множество природных достопримечательностей повязаны топонимическими преданиями с героями Рамаяны. А ларчик просто открывался...

В период, когда Аюттхая была центром Сиама, зародилось и достигло наивысшего расцвета тайское национальное искусство: появились мастера чеканки и резьбы по дереву [...] (с.65)

Зародилось? Каким образом? С чего бы вдруг?
Упущен важный факт, что в 1431 г. сиамцами был завоеван Ангкор, некогда сильнейшее королевство, пришедшее в упадок. Все придворные брахманы, артисты, придворный театр и балет, зодчие и гуру различных сфер искусства были угнаны в Аюттию - отсюда собственно зародилось и достигло. Но не на пустом месте. В цивилизованных в плане культуры странах завоеватели не сжигают и не уничтожают в кислоте, а заимствуют и развивают. Это распространенная тактика, которая имела место быть в войнах Аюттии и Чиангмая, Сиама и Бирмы, Сиама и Лаоса и т.д.
В сферу интересов автора не входило вникнуть в историю страны, его больше занимали подковерные тайско-американские игры и фокусы с участием бывших министров-монахов, что для читателей нынешнего поколения неактуально.

Не "ушнина" (с.83) - примета Будды, а ушниша.

Каждая провинция в свою очередь поделена на районы (ампуры). (с.84)

Районы называются ампхё (сложно передать в русской транскрипции). Это кхмерское слово исконно имело значение "акт", "действие" "польза", но каким-то образом стало административно-территориальной единицей. Маршрут подобного семантического перехода сложно объяснить, но я не встречал ни в одном источнике такой вариации как "ампура" - префиксация кхмерским аффиксом санскритского слова "пура". Логически это допустимо, но требует уточнения и ссылки на источник.

Для описанной церемонии по вызыванию дождя необходим не кот, а кошка! (с. 131) Для журналиста или дипломата это несущественно, а для востоковеда разница заметна. Этот древний обряд мон-кхмерских народов. Они придерживались материнско-родового строя. Поэтому посредником, обращавшимся к солярному божеству, следовательно было существо женского пола.

Автор считает, что в тайской экономике есть тенденции к застою из-за привязанности к мировому капиталистическому рынку и иностранным монополиям. (с.151) На самом деле именно иностранные инвестиции позволили Таиланду стать популярным туристическим центром ЮВА, обеспечив постоянный приток туристов и бизнесменов со всего мира. Соседние страны в свое время пошли по социалистическому пути развития, поэтому и прозябают в нищете. Иностранные инвесторы не хотят вкладывать в Бирму, Лаос, Камбоджу в силу разных политических, экономических, национальных проблем несмотря на то, что этим странам есть, что показать туристам. Когда двигать экономику самостоятельно не по зубам, то жителям этих стран ничего не остается, как приезжать на заработки в Таиланд. А застой и постоянные материальные проблемы тайцев обусловлены лишь их непомерной жаждой потребления и нежеланием разумно обращаться с деньгами.

В целом в книге есть и положительные стороны. Она написана хорошим незаковыристым языком, дополнена цветными иллюстрациями и погружает любителя Таиланда в атмосферу того скромного, романтичного времени, когда наши соотечественники еще не могли выезжать за границу и лицезреть жизнь экзотических стран своими глазами.