5

     Фритьоф Шуон является фигурой, если «сказать мало», малоизвестной в России. Единственная книга, вышедшая у нас, «Очевидность и тайна», (которая для меня является в некотором смысле «настольной» на протяжении последних двух-трех лет) издана в 2007 году тиражом 500 экз., и прошедшее с тех пор время уже позволяет сказать о том, что книга эта не была востребована даже в соответствующих интеллектуальных кругах. А между тем, Шуон — глыба, каких мало. Притом не только в дискурсе интегрального традиционализма, сравнительного религиоведения, философии, а в принципе, по глубине интуиций и величии Интеллекта, поистине фундаментального. Я убежден в том, и причем давно, с дней первого знакомства, что нет никаких причин приуменьшать значение Фритьофа Шуона по сравнению с двумя другими главными маятниками традиционализма, т.е. Геноном и Эволой. Но если Генона ценят за ортодоксальность и академизм, Эволу — за реакцию и идеологические мотивы, то Шуона справедливо можно ценить как теолога и живительного синтезатора, действующего в пределах то же самой парадигмы.
     Во многих своих интенциях Шуон является актуализатором того, что оставил после себя Генон. Если последнего заботила прежде всего выработка систематики, идейного каркаса, интеллектуальной магистрали, в то время как Эвола стремился апробировать эти идеи применительно к физическим аспектам реальности, то Шуон стремится воссоединить интеллектуальные каркасы с объективными — интеллектуальными, прежде всего (и в соответствующем смысле) — реалиями и реальностями. Грубо говоря, там где Генон опускает всестороннее приложение теоретической основы, полагая это приложение очевидным или, наоборот, малозначимым, Шуон, напротив, трудится над тем, чтобы «восстановить» реальность, «истолковывая» и почти воссоздаваяя её в рамках парадигмы Традиции. И задача эта гораздо более сложная и ответственная, чем может показаться. Одно дело нарисовать чертеж и совсем другое произвести анализ на его соответствие. Метод Шуона является и дедуктивным, и индуктивным одновременно, в отличие от Генона (и в меньшей степени Эволы, не приуменьшая значения ни одного из них), который был чистым дедукционистом.
     Кроме того, Шуон автор абсолютно не едкий и не воинственный, в отличие от двух своих главных коллег. Он и менее академичный, а скорее даже наоборот. Стиль и подачу его можно было бы сравнить с неоплатонизмом Августина или, скажем, работами Мейстера Экхарта и прочих мистиков какого-нибудь далекого средневековья. Язык — одухотворен и возвышен, но при этом — строг и императивен.
     Открывать ли такого автора русскому читателю? Вопрос очень сложный. Сложный, даже если бы референтной группой были всё те же генонисты или эволианцы. Шуон — слишком высок, слишком тонок и слишком реален. Слишком великодушен и внешне прост, универсален, и оттого ещё более недоступен.