0 Нужна ли миру такая Роза?

Пока энергия Шаданакра гудит в пространстве, человек существует. Он рождается снова и снова, растёт, будучи самим собой в тысячи мирах и всё же развиваясь каждый раз по-новому, учится, не переставая отбрасывать старое, творит, и если ему суждено - борется со Злом. Злом для Андреева оказалась собственная страна, сковавшая его физическую свободу в тюрьме на долгие годы. И тут для писателя и поэта оказалось, что помимо Шаданакры, Розы Мира и вселенского зла, есть тоталитарный режим, где доносы могли быть высосаны из пальца, но при этом оказывались действенными.
И пока уровни Розы наполнялись созидающей энергией, простирая свои лепестки сквозь все уровни нашего трехмерного мира, Андреев пишет главную работу всей своей жизни, напряженно прислушиваясь к звукам реального мира. Когда реальный его мир гнил, пропитанный стонами и плачем, Даниил Андреев возвращался во Вселенную, с которой столкнулся еще в детстве. Возвращался и, в каком-то смысле, так и не вернулся.

1. Желание понять автора. Уютная сказка.
Углубляться в фантастическое мировоззрение автора, который попал в тюрьму по чьему-то ложному доносу, это как вежливо, очень неуверенно постучаться в старую дверь, сесть в продавленное кресло и с матьтерезовским состраданием слушать разгоряченного человека, которому хочется выговориться. По-началу это, конечно, именно так. Простой и доходчивый язык "Розы Мира" легко подкупает к читателю, расслабляет его и слушать хочется ещё. Я боялась мрака, изобилия тяжеловесных средств выразительности и думных дум (оказалось, бояться надо было другого), но у Андреева мастерски получилось подвести к своей Вселенной.
Что же это - Роза Мира? Во многом, далеко не новая сверхидея об объединении всех государств в Федерацию с этической контролирующей инстанцией над нею, высшими стимулами которой будет развитие гуманизма. Возможно ли это? На словах вполне. Здесь автор начинает раскладывать всё по полочкам, предлагает план первого шага к построению этой Розы: педагогика, направленная на самодисциплину, которая увела бы людей подальше от тюрем и концлагерей, где царит дисциплина и авторитаризм. Это было бы отлично, если бы так много людей не боялись этого "само".
Убедив читателя (определенно убедил) в том, что все проблемы идут от воспитания и образования, Андреев начинает брать выше, углубляясь в одни из самых сложных человеческих отношений: раба и хозяина, гражданина и его правителя. Для Андреева власть равна доверию. Доверию в эзотерическом плане, к сожалению. Объясняя наше больное уважение к лидерам жёстким, беспощадным (не потому ли, что мы сами себя считаем мягкотелыми и бесполезными? Что нами и должен руководить кто-то с тяжёлой рукой?), которые топят в крови собственные народы, автор напоминает нам о Ганди - лидере для многих мифическом, сомнительном и родом из притч, спасший свою страну в бескровной войне. Случай существования правителя добродушного и сильного делает законы существования Розы Мира ближе к реальности (на взгляд автора). Но ведь 1 на 1000 - это все-таки мало. (Для многих из нас современная Индия по внешнему суждению - помойка. Андреева же восхищает внутреннее духовное богатство индийского народа, в каком-то смысле, очень близкого к Розе Мира)

"Ганди направил освободительный и созидательный энтузиазм нации по другому пути. Вот первый в новейшей истории пример той силы, которая постепенно заменит меч и кнут государственной власти. Эта сила - живое доверие народа к тому, кто доказал свою нравственную высоту; это - авторитет праведности".

Пусть его слова о Шаданакаре и космонавтике души и кажутся пропитанными наивной эзотерикой, это все же имеет смысл. Смысл, озвученный и только. Чем дальше мы слушаем Андреева, тем сложнее понять его философское (считай, фантастическое) видение мира.

2. Чем дальше в лес, тем больше дров. Гнилых.
К середине книги концепция мира перестает быть волшебной сказкой. Она становится детализированной и абсурдной.
Сидеть в продавленном кресле уже неудобно, автор начинает говорить словно в бреду и сострадание к его положению становится уже не таким матьтерезовским.
Андреев начинает описывать свою Вселенную.

Описания Энрофа (города-утопии, Лучшего Мира) в своей точности порождают множество вопросов критического характера. Тяжело воспринимать эти "воспоминания" о мире не как сказку (не очень интересную к тому же), как и тяжело не посмеяться над "слухом" автора, потому что:

"Я не уверен даже в имени первого из них - оно звучит похоже на Уснорм, но мне никак не удается расслышать его точнее. Вращение планеты вокруг оси проявляется и здесь, и, по-видимому, тогда там стояла ночь, потому что я смутно помню исполненную потрясающего великолепия светящуюся туманность, как если бы предо мной впервые раскрылось явно для зрения творящее лоно нашей вселенной. То был Астрафайр, великий центр нашей Галактики, скрытый в Энрофе от нас тёмными облаками космической материи".

Дальше, когда Андреев идёт глубже и уже перечисляет династии уицраоров (напоминающие богов нашей понятной Эллады), "существующих" на нашей Шаданакре, типа "Истарра - уицраор Испании" или "Ниссуш - монголо-маньчжуро-японская династия", голова начинает болеть и ты понимаешь, что зря так расселся. Закрывай уши, друг. Это фантазии, в которые не имеет смысла верить, если ты не сам автор.

Переходя от выдуманных демонов/правителей, Андреев каждый раз цепляется за известное нам с детства и переигрывает во что-то еще более мифическое, совершенно теряя доверие читателя:

"Если миф о восстании и падении Люцифера рассматривать в применении к духовной истории Шаданакра, он потеряет смысл. Никаких событий в метаистории нашей планеты, которые могли бы быть отражены в событиях этого мифа, не совершалось никогда. Совершилось однажды, весьма давно, нечто иное, о чём воспоминания, хотя и очень искаженные, сохранились в некоторых других мифах, например - в сказании о бунте титанов",

где он перетекает от одного "факта" к другому:

"<...>мифом падения Люцифера, то эти события совершались некогда в плане вселенском, в превышающих все категории нашего разума масштабах ой макробрамфатуры, которая объемлет Вселенную".

И здесь мысли Андреева о религии сложно (и даже бесполезно) анализировать, потому что сложно их применить к жизни: если его точку зрения о добре и зле, совести, человеке в метапространстве вообще можно перенести на понятный язык и притянуть к базовым принципам психологии, то религию в его представлении - нет. Концепция Розы Мира у него нечто не поддающаяся объяснению. Там, где фокус "встань и иди" успокоит почти скептика, реальность Розы Мира на такие фокусы не способна. К ней человек либо по сути своей открыт, либо нет.

"Тридцать сребреников, вообще мотив жадности был лишь наскоро предпринятой маскировкой: не мог же он обнажать перед людьми истинных мотивов своего преступления! Именно характер этих истинных мотивов вызвал такую беспримерно тяжёлую форму кармическго возмездия, какою было его ниспадение в Журщ".

3. Сексизм, национализм, абсолютизм и прочие измы. Роза Мира оказывается нам давно знакомой.
Собственная трактовка (и сердечная привязанность автора к православному христианству) ислама, где на уверенный взгляд автора поэтическая жилка Мухаммеда создала новую религию, вместо того чтобы подтягивать невежественный арабский народ настоящей единой религии - христианству, повергает в шок своей безрассудной смелостью. Иногда Андреев несется по фантазиям так, что описанное им отталкивает. Однако когда дело коснулось "Женственности", той самой щекотливой темы, над которой бились умы, объясняя почему есть лишь "мужская" Пресвятая Троица - Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух, Андреев скромно пишет, что "подвергать историческому или психологическому разбору факт возникновения в христианской церкви он не имеет права, так как ни необходимых материалов, ни нужно эрудиции у него нет". Очень скромно и очень удобно. Полет эзотерической фантазии о равенстве все же имеет старые добрые границы...
Своим розомировским восприятием о расе и нации автор тоже щедро делится, прикрывая все это термином "сверхнарода", и конечно же, русские здесь сверх, а остальные...ну, придаток.

4. "Роза Мира" - философия? Нет, мистическая сказка, напрягающая мозги.
Полезна ли книга Андреева для изучения философии? Возможно. Как дополнительное чтение - определенно. Как теоретическое представление о том, в какие размышления может уйти человек в тяжелое историческое время - 100%. Но делать вид, что все это фантазии измученного человека, с моей стороны, наверное, жалко и поверхностно. Но по крайней мере, эта книга имеет смысл поиска надежды.

"От Бога только спасение. От Него только радость. От Него только благодать. И если мировые законы поражают нас своей жестокостью, то это потому, что голос Бога возвышается в нашей душе против творчества Великого Мучителя".

5. Уставший вывод.
Безусловно, фантастические рассуждения автора (особенно с кирпичами вроде "макобрамфатура") кажутся эхом религиозной фанатичности. Но если постараться разобраться в языке эзотерики, наверное, можно понять и принять то, что имеет в виду автор. Человеку легче воспринимать свои страдания только тогда, когда у них есть высший смысл. Когда свою боль, свое изгнание, свою тюрьму можно объяснить "демоническими монадами", которые были совершены энное время назад, и отклики этих событий достигают до нас как слабая звуковая волна, качающая предметы. Проще воспринимать миллионы смертей не по пустой человеческой жестокости, объяснимой биологией и психологией, а именно в рамках Высшего Смысла.
Для автора с нашим жестоким миром всё понятно.
Даже во Вселенной, среди тысячи миров, планета Земля/Шаданакар оказался по глупости своей на обочине всех существующих границ:

"Давно низвергнутые из микробрамфатуры Вселенной, силы Восставшего ведут в мирах нашей Галактики безостановочную, неустанную, миллионы форм приобретающую борьбу против сил Света; ареной борьбы оказался и Шаданакар".